Через полчаса Брендан уже поднимался на борт «Пустельги».
Он испытывал угрызения совести, обманув старого капитана, но он больше не доверял самому себе, когда Майра была так близко. Слава Богу, у него была шхуна, где он мог укрыться. Если бы он остался на ночь в доме Эштона, то она закончилась бы в постели Майры. Он любил ее и боялся этого чувства. Он не был готов расстаться с морем и любимой шхуной.
Брендан не хотел снова испытывать боль, оказавшись перед выбором между девушкой и шхуной. И это толкнуло его на побег.
Он проснулся в своей постели на борту мерно покачивавшейся шхуны, когда солнце давно уже взошло. В каюте все еще пахло порохом, и Брендану вспомнились вчерашний бой, грохот пушек, крики людей и его шхуна, летящая по волнам…
Заложив руки за голову, он улыбался, глядя на переборку. Наверху послышались шаги. Должно быть, это Лайам с первыми посетителями. Да, горожане устроили ему торжественный прием, как и бедняге Мэтту. Но бедняге ли? Похоже, Мэтт наслаждался своей славой.
Шаги направлялись к люку, но они были слишком легкими для Лайама и торопливыми. Наверняка это Дэлби. Господи, только не сейчас…
Дверь тихонько открылась, и Брендан притворился спящим.
Кто-то прошел по каюте и дотронулся до него.
— Капитан?
Брендан распахнул глаза. Это была Майра.
— Мне жаль, что я разбудила тебя. — Глаза девушки блестели, а щеки разрумянились, словно она бежала по холоду. — Не думала, что ты еще спишь.
— Вообще-то я уже не спал.
Она озорно улыбнулась и прикоснулась к его руке.
— Не похоже.
— Я думал, это Дэлби.
— А, это тот коротышка с вечно больным животом?
— Он самый.
Майра присела и с любовью посмотрела на него. Вопреки словам он был совсем сонным, густые волосы спутались, лицо безмятежно, глаза чуть припухли. Сквозь распахнутый ворот рубашки виднелись крепкая шея и золотистые волосы на груди. Брендан был таким красивым и желанным, что у Майры перехватило дыхание. Она облизнула губы и прикоснулась к его заросшей щеке.
Глаза Брендана потемнели.
— Ты выгладишь так аппетитно, как завтрак после трехдневного голодания, милая.
— Правда? — Она провела пальцем по его губам. — Так почему бы тебе не поцеловать меня и не попробовать, так ли хороша я на вкус?
Брендан засмеялся, притянул ее к себе и поцеловал. Потом он выпустил Майру и посмотрел на нее таким взглядом, от которого у нее быстро забилось сердце и кровь застучала в висках. Она взяла его руку и благоговейно поцеловала каждый палец, его большую ладонь, а потом прижалась к ней щекой. Брендан запустил пальцы в ее густые волосы, и Майра вздохнула, закрыв глаза.
— Я соскучился по тебе, Майра.
Майре вдруг вспомнилось, как Брендан на палубе торопливо зарисовывал картину боя, как он стоял у штурвала шхуны, как смутился, когда горожане подхватили его на руки и торжественно пронесли по площади. Она с благоговением прижала к губам его руку и тихо произнесла:
— Я тоже тосковала по тебе, Брендан.
Он улыбнулся и отвел взгляд, словно это признание смутило его.
— Вы оба были такими смелыми и отважными. Он покраснел.
— От кого ты узнала?
— Старр говорил мне, — ответила она с лукавым блеском в глазах.
— А! Так вы друзья?
— Мы… знакомы.
— Меня это не удивляет. — Он провел пальцем по ее носу и мягким, нежным губам. — Ты со своими котами, а Старр — с цыплятами.
— Цыплятами? — Майра удивленно приподняла брови.
— Ну да, цыплятами. Ты не поверишь, но я застал его, когда он разговаривал с одним петухом, которого мы взяли на камбуз на суп. Он посадил его себе на плечо и расхаживал, точно пират с попугаем.
Майра засмеялась.
— Ну, мы, любители животных, должны держаться вместе, — сказала она и опять принялась целовать его пальцы. Ее глаза блеснули, и она лизнула его палец.
Брендан испугался и занервничал:
— Не надо.
— Почему?
— Я сказал — не надо, и все!
Он попытался выдернуть руку.
— Я тут лежу и сгораю от желания, а ты делаешь все, чтобы свести меня с ума! Ну перестань!
Его голос был не очень убедительным, и Майра снова провела языком по его пальцу.
Страстное, ослепляющее желание захватило Брендана, он вырвал свою руку, испугавшись тех чувств, которые она пробуждала в нем.
— Майра, это непристойно!
Майра воспользовалась этим замечанием, чтобы дать ему понять, что рассердило ее.
— Непристойно сбегать из дома посреди ночи, Брендан. Думаешь, я не заметила твои следы на месте приземления? Или тропинку, которая вела по лужайке? Удивительно, как ты не сломал свою глупую шею! А отец думает, что ты все еще спишь.
— Так оно и есть, — улыбнулся Брендан.
Она снова завладела его рукой.
— Ты любишь меня, Брендан?
— Конечно.
— Так же как свою шхуну? — дерзко спросила она. — Скажи откровенно, Брендан.
— Я очень люблю тебя, Майра.
— Я не о том спрашиваю. Я спросила, ты любишь меня так же, как и свою дурацкую шхуну?
Он не заметил дразнящие нотки в ее голосе. Все, что он слышал, — это два слова: «дурацкая шхуна», и это больно задело его. Он задумчиво произнес:
— По-другому.
— Как по-другому?
— Черт, Майра, как ты можешь сравнивать женщину со шхуной! Это совершенно разные вещи!
— Неужели? — Она посмотрела на него, и в ее глазах засветился огонек. Он не мог обмануть ее. Разве он забыл, что она — дочь корабельного мастера? — Неужели они так отличаются?
Он дернул ворот своей рубашки и, вздохнув, выдавил:
— Нет. — Если бы только она поняла! Но она хорошо понимала, в этом и проблема. — Майра… Шхуна ведь сделана из дерева, а женщина — из плоти и крови, и обе рыдают, когда плохо. Обе завладевают сердцем мужчины, очаровывают и завораживают его. Они обе женщины, Майра! Красивые, нежные и…
— Брендам…
— Преданные, любящие и…
— Брендан…
Он умолк, удивляясь странному чувству, появившемуся у него.
— Тебе не нужно объяснять мне. Я… я знаю, как это бывает с моряками. — Она улыбнулась.
— Ты рассердилась?
— Нет. Ведь это не дало бы мне ничего хорошего, верно? — Она опять слабо улыбнулась.
