— Беги, Ариадна! Спасайся отсюда, пока не поздно!
Каким коротким ни было мгновение, на которое он отвлекся, он потерял драгоценные секунды и не заметил занесенного над собой стула. Он еще успел ударить одного из нападавших, а затем без звука повалился ничком и распластался на полу.
Ариадна ахнула и зажала рот обеими руками. Глаза ее расширились от ужаса. Когда замешательство прошло, она опомнилась и бросилась к своему поверженному герою.
Приподняв за плечи, Ариадна обвила его руками и прижала к груди.
В этот момент появился Максвелл. При виде его молодчики притихли и лишь переминались с ноги на ногу в ожидании приказов.
Окинув взглядом помещение, граф кивком указал на распахнутое окно, за которым внизу заходился лаем Штурвал.
Один из подручных поспешил закрыть раму. Жестом Максвелл выпроводил всю банду в коридор. Дверь осталась приоткрытой.
Наконец Клив с откровенным презрением оглядел распростертое тело Колина.
— Так вот ради чего я был вынужден прервать в высшей степени увлекательную беседу с молодым графом Уэйбурном. Насколько я понимаю, в мой дом проник грабитель, взломщик. Кручли!
Ариадна вздрогнула; невозмутимый дворецкий возник в дверях.
— Распорядитесь, чтобы этого человека оттащили за территорию поместья и пристрелили.
— Что ты говоришь! — опешила Ариадна и крепче прижала к себе неподвижное тело Колина. — Это будет убийством!
— Это будет справедливым возмездием, — холодно поправил Максвелл. — Английский закон допускает расправу со взломщиками на месте.
Кровь отхлынула от лица девушки. Она не нашла, что сказать на это, и лишь молча смотрела на графа неверящим, испуганным взглядом. Выходит, она была права в своих худших ожиданиях насчет этого человека? Он способен на все!
Человеческая жизнь для него ничего не стоит! Господи Боже!
— А теперь, дорогая, оставь его, — мягко произнес Максвелл.
— Ни за что! Сначала тебе придется пристрелить меня!
Бесстрастный взгляд Максвелла прошелся по неподвижному телу ветеринара, по Ариадне, склонившейся к нему, чтобы прикрыть собой.
— Какая трогательная картина! Еще немного — и я расчувствуюсь. Должен заметить, дорогая, я не позволю и волоску упасть с твоей прелестной головки, но оставить его тебе придется.
— Нет!
— Придется, придется! — Максвелл неожиданно улыбнулся, достал из табакерки тонкую сигару и прикурил. — Потому что, если ты не сделаешь этого добровольно, я тебе помогу, и тогда уж твой любовник обязательно простится с жизнью.
В ответ Ариадна только крепче стиснула руки.
— Я вижу, ты не понимаешь, — благодушно продолжал Максвелл. — По моему мнению, ты обязана исполнить дочерний долг и стать моей женой. Упорно отказываясь оставить этого человека, ты тем самым отказываешься от данного мне слова. Учти, ты подписываешь смертный приговор своему ветеринару.
— Это шантаж!
— Называй как хочешь, но выбирай скорее, иначе я сделаю выбор за тебя.
Девушка снова почувствовала себя во власти беспощадной силы. Колин все еще был в ее объятиях. Он был близко, но она уже теряла его.
— Итак?
— Значит, если я выйду за тебя…
— Тогда твой любовник уберется отсюда живым и невредимым — его просто вышвырнут за ворота.
Ариадна перевела взгляд с графа на Колина. Он по-прежнему был без сознания, словно жизнь уже покинула его.
Стоило представить, что это правда, и холодный страх сковал девушку. Максвелл не оставлял ей выбора, приходилось принимать его условия.
«Папа! Как же ты мог связать мою судьбу с этим чудовищем? Неужели ты не знал, каков он на самом деле?»
Девушка коснулась губами лба своего любимого, шепотом умоляя простить ее. Потом осторожно опустила его на толстый ворс ковра и дрожащими руками вытянула из-под его тела подол платья. Она чувствовала себя такой слабой, что едва нашла в себе силы подняться без помощи Максвелла, игнорируя предложенную им руку. С ужасом следила она за тем, как по знаку графа двое людей небрежно подняли бесчувственное тело Колина и понесли к выходу. Ариадна успела только коснуться его руки. Рука была холодной, но он дышал.
Максвелл с учтивым поклоном попрощался с ней, вышел и запер дверь. Отойдя на почтительное расстояние, он поманил одного из подручных.
— Убери его подальше от дома и выстрелом в голову прикончи. Потом закопай. Пока дело не будет сделано, не смей появляться мне на глаза. Все ясно?
— Будет исполнено, милорд.
Оставшись одна, Ариадна убедилась, что дверь снова заперта, и, разрыдавшись, бросилась ничком на постель. Она не обратила внимания на отдаленный выстрел в ночи. Не знала она и того, что Доил явился к своему господину испачканный землей и отрапортовал, что дело сделано. Граф удовлетворенно кивнул и приказал ему поскорее переодеться. Сам он уселся за утренний кофе и раскрыл газету. Жизнь показалась ему лучше некуда. Соперник уничтожен, а самая быстрая лошадь стоит у него на конюшне.
Будущее представлялось ему в радужных красках. Никто уже не мог помешать осуществлению его далеко идущих планов: ни отец малышки Ариадны, ни ее бесхребетный братец, ни ее любовник. Никто и ничто не стояло больше между ним и богатством.
Тристан, молодой граф Уэйбурн, был тоже весьма доволен собой. Он не только разработал великолепный, хоть и авантюрный, план, но и сумел заинтересовать Максвелла настолько, что тот с этим планом согласился. Все это он проделал так, что негодяй ничего не заподозрил. Слегка запоздавшее желание быть достойным отцовской гордости и страх за сестру помогли ему совершить чудо. Это было нелегко, и к концу разговора он был весь на нервах, но тут, на счастье, явился дворецкий с каким-то делом и встреча завершилась раньше, чем нервы Тристана сдали окончательно. Когда он шел к двери, то весь дрожал от облегчения… и страха, потому что любая мелочь, любая оплошность могла оказаться роковой.
Шареб-эр-рех.
Спускаясь по ступеням особняка, молодой человек заново переживал в памяти разговор с Максвеллом.
— О чем речь, милорд? Я не понимаю! Ариадна решила сдержать слово? То есть выйти за вас? Но… тогда, как теперешний граф Уэйбурн, я против! Я прекрасно знаю, что отец желал расторгнуть помолвку, значит, так тому и быть! Я хочу видеть сестру и потребовать ее к ответу!
— Сядь, Тристан, и успокойся.
— Не сяду! Желаю видеть сестру — и точка!
— Ариадна сейчас не может спуститься. Она едва жива после всех треволнений. Я даже не стал просить ее отужинать со мной и распорядился послать еду в комнату. Будь же благоразумен, Тристан. Ваше воссоединение подождет до утра.
Молодой человек нахмурился и сделал вид, что колеблется. Черные глаза Максвелла, как обычно, были непроницаемы. Наконец Тристан уселся и в два глотка осушил свой стакан с портвейном. Стакан он поставил на стол с таким стуком, что драгоценный хрусталь разлетелся вдребезги.
