Но, допустим, не успели вы отмахнуться. Бамс по голове — и вы без сознания. Или мертвы, не важно. Главное, что станет с вазой? Она же отлетит в сторону? Верно? Не наденется же она вам на голову как хрустальный колпак?
Значит, она упадет на пол и разобьется. Тут появляется первая неувязка. На полу кабинета лежал толстый дорогой ковер. А ваза вообще-то — старый монолитный монстр. Чтобы такую разбить, надо очень постараться! Кувалдой по ней врезать как минимум.
Далее. Если предположить, что вы настолько пассивны, что ждете своей смерти покорно, как пресловутая овца, то ничего удивительного, что ваше лицо превратится в кашу. А если вы все-таки отмахнетесь? Да, тогда каши не будет, даже если на голове появится большая вмятина.
И, наконец, отпечатки пальцев. Почему ваза предстала перед строгими милицейскими очами в виде многочисленных осколков? Может быть, потому, что некто хотел избавиться от своих отпечатков на ней и поэтому разбил ее? Ларисе думалось, что так оно и было.
Следовательно, убил Алексея тот, кто заходил к нему в то утро в кабинет. Но если верить показаниям секретарши Муси, то все произошло слишком рано, на студии еще толком никого и не было, кроме нее, директора да техника-осветителя. Стоп! Опять техник-осветитель вылез. Да что ему неймется? И бобину с пленкой он обнаружил, толком не объяснив, почему все так вышло. И суп он первый съел — и не умер. И здесь — опять он. Да еще и увольняться собрался. Что-то с ним не так!
Да еще и завхоз Павел — подозрительная личность.
Некрасивый гомосексуалист с комплексом неполноценности, ищущий себе богатую старую романтичную дуру, которая стала бы его содержать, тщательно скрывающий свою нетрадиционную ориентацию, но к тому же влюбленный в техника-осветителя.
Ну и смесь! Не человек, а просто ходячий материал для диссертации сексопатолога-психотерапевта.
В это время на экране возникла благожелательно улыбающаяся физиономия хорошо пообедавшего ведущего общественно-политической программы «Путь Тарасова». Начался час, посвященный выборам. Лариса нащупала пульт, который оказался под ее левым бедром, и включила звук.
— А сейчас перед вами, уважаемые телезрители и избиратели, выступит кандидат в депутаты Тарасовской областной Думы от пятнадцатого округа — Геннадий Томилин!
Возникла пухлая ухоженная физиономия не менее хорошо откормленного кандидата. Он начал что-то вещать про проблематичное настоящее, которое он, многоуважаемый своим районом, собирался конструктивно реконструировать в светлое будущее, чем страшно наскучил Ларисе. Она терпеть не могла всю эту мышиную возню возле кормушки, которая возникала каждые четыре года. И, хотя ей страшно хотелось спать, она все-таки решила послушать, что же Томилин такого расскажет.
Но ничего нового он не сказал. Все то же самое, что говорят обычно политики мелкого уровня. Скромно смотрел куда-то под стол, когда ставили запись беседы с жителями района, которые хвалили Геннадия Викторовича на все лады, и подробно освещал пункты своей программы, опуская, впрочем, моменты, касающиеся финансирования своих смелых проектов.
Ларисе по крайней мере больше понравился следующий выступающий — Безликов Алексей Владимирович. Он чем-то напоминал Владимира Вольфовича тарасовского «розлива».
Такой же шутник, балагур, немного грубоватый, но «конкретный» и доступно все объясняющий. Он был моложе Томилина, но это ему в минус не шло — весьма респектабельная внешность и лицо решительного человека придавали ему некий политический шарм.
Наконец, наслушавшись до зевоты, Лариса выключила телевизор, решив, что политические программы можно запатентовать в Минздраве как прекрасное снотворное. Уже засыпая, она думала о том, что завтра с утра обязательно поедет к одному из друзей Дмитрия — Антону Горелову, потому что, во-первых, он был его близким другом. Во-вторых, мог что-то знать о кассете, из-за которой, как думала Лариса, напали на Ольгу. Наконец, в-третьих, Антон мог рассказать кое-что о взаимоотношениях Михаила, Ольги и Дмитрия. Что-то уж больно этот черноволосый дальнобойщик печется о ее благополучии, при том что девушка давно дала ему от ворот поворот. Любит он ее скорее всего.
Лариса, как всякая женщина, хорошо это видела. А Ольга при их прошлом разговоре упоминала, что Миша был очень ревнивым. Пустяк, конечно, но кто знает, когда этот молодчик приехал в Тарасов? Может, как раз накануне гибели Дмитрия? Ведь вполне могло быть и так, что Михаил отравил соперника, а смерть Дарьина явилась простым совпадением? Хотя нет, это чушь. Михаил не производил впечатления человека, использующего столь женский метод расправы. Он бы по-мужски набил Дмитрию морду или еще что-нибудь в этом роде сделал.
Но не мешало бы все же поспрашивать о них у Антона. Поскольку третий друг Дмитрия, Максим, работающий грузчиком в супермаркете «Чайка», был сейчас недоступен — взял больничный на пару дней, то единственным человеком, который мог бы рассказать Ларисе о любовном треугольнике, был Антон.
* * *
Обдумав стратегию своих действий на ближайшее будущее, Лариса решила для начала отправиться в гости к Антону, которого друзья неизвестно почему звали «Хоббитом», а сам он работал креативным редактором в агентстве «Инфостен». Все это она узнала, позвонив по телефону, данному ей Ольгой. Из разговора с Антоном она узнала о местонахождении данного агентства. Сия организация обитала в «Тарасовпромпроекте», что было, судя по адресу, не так уж далеко от «Чайки». Всего-то три квартала.
Лариса подъехала к огромному зданию Тарасовского проектного института, разросшегося из небольшого особнячка, когда-то служившего пристанищем городской Думе в начале века, до большущего спрута, охватившего своими бесконечными переходами и пристройками почти целый квартал.
«Тарасовпромпроект» — прочитала она на черной табличке внушительных размеров, сообщавшей, что перед Ларисой действительно то самое здание, в котором и обитал с восьми до «как придется» неизвестный ей «Хоббит». Котова вошла.
— Добрый день, — обратилась она к вахтерше, которая была в белой марлевой повязке, находившейся, правда, почему-то не на носу, а под подбородком. Завязки намордника свисали с ушей старенькой сморщенной церберихи так, как будто некий хозяин нарочно освободил гавкающую что-то о пропуске старушку для несения вахты.
— У вас пропуск есть? У вас обязательно должен быть пропуск! Без пропуска не пропущу! Не положено!
— Э-э, видите ли, я здесь не работаю, — попыталась объяснить Лариса. — Я договаривалась о встрече…
— К кому? — грозно и деловито сверкнула очками цербериха, поправляя намордник от гриппа.
Она взяла в руку шариковую ручку и приготовилась записать Ларису в журнал посетителей.
— В «Инфо-стен».
— К кому?
— В «Инфо-стен», — повторила Лариса.
Старушка захлопнула журнал и убрала ручку.
— Вход в «Инфо-стен» с другой стороны.
И занялась вдумчивым приготовлением кофе. Для начала достала кружку, зачем-то дунула в нее, потом справилась у стоящей рядом с пропускающей вертушкой-турникетом бабкой, которая торговала плюшками и чипсами: «Скока у тебя кофе стоит?» На что получила ответ: «Три с полтиной». Вахтерша резво перекинула бабке денежку и взамен таким же манером получила пакетик с кофе.
