– Вы что же, жизненной философией увлекаетесь? – улыбнулась она.
– У меня она своя, – выпуская дым, ответил Михаил. – Уж не знаю, верная или нет, но под мой характер. А бывает ли она, верная, это я не знаю. Олег вот все чужой жил.
– Это как? – не поняла Лариса.
Прохоров помолчал, задумавшись.
– Не мог он своего места найти, – пояснил он наконец. – На других смотрел и завидовал, если у кого-то что-то привалило. И не думал, откуда это и как пришло. Он все мечтал, чтобы денег у него много было. А что для этого нужно, не знал. Мастерскую нашу ругать любил, мол, это для лохов место, а настоящие деньги совсем в других местах крутятся. Что ж, это, может, и верно. Только не думал он, что места эти и для него чужие.
– Так-так, – заинтересовалась Лариса. – И что же это за места? Он вам говорил, где рассчитывает заработать?
– Да не говорил он ничего конкретного! – махнул рукой Прохоров. – Так, треп один бестолковый. Типа у нас плохо, а где-то там хорошо. Знать бы только, где. Уж как я его отговаривал увольняться! Говорил, ты хоть в отпуск за свой счет уйди, с Данилычем поговори, отпустит он тебя. Это хозяин наш. А он ни в какую. Посмеивался еще – мне, мол, ваша мастерская вообще без надобности будет. Вот и накаркал, сам того не ведая. Черный юмор получился. Теперь ему не то что мастерская, вообще все без надобности. Разве что цветы на могилу.
Он невесело усмехнулся и затушил окурок в пепельнице.
– И когда же Олег уволился?
– Месяц назад, – уверенно ответил Прохоров. – А предупредил еще раньше, за неделю где-то. Правда, эту неделю последнюю работал усиленно. Говорил, на дорогу деньги нужны и на устройство на первое время.
– Михаил, а теперь самый важный вопрос. Не говорил ли вам Олег, куда он собирался ехать и зачем?
– Куда – не говорил. Это уж потом, после его смерти я узнал, что его в Тарасове убили. К кому он там мог поехать, ума не приложу. Вроде никогда не говорил, что у него там знакомые есть. Да ко мне и родители его приходили, когда он пропал, спрашивали, к кому поехал. А что я мог им сказать? А зачем… Понятно, зачем – за деньгами.
– И где он их там надеялся получить?
– И этого не знаю. Прямо тайна, покрытая мраком. Родителям даже не сказал. Но что могу сказать точно – он был совершенно уверен в успехе. Всю неделю последнюю ходил веселый, посвистывал все время. Даже стал над нами с Данилычем посмеиваться, работягами обзывать. Между прочим, ничего ругательного в этом не вижу! – со злостью закончил Михаил.
– Да, действительно тайна. А может быть, он звонил кому-то по телефону или, наоборот, ему кто-то звонил? Не было разговоров с Тарасовом?
– Не-а. Да он вообще почти к телефону не подходил. Мы стараемся не занимать его по личным делам, нам же клиенты часто звонят. Нет, не разговаривал он ни с кем. Но как-то обмолвился, что через одного приятеля это дело выискал.
– Вот как? – оживилась Лариса. – И через какого же?
– А вот этого не знаю, больше он ничего не уточнял.
– Понятно, – кивнула Лариса. – Михаил, мне мама Олега говорила, что у него был приятель, Стас Дьяченко. Вы такого знаете?
– А-а-а, – протянул тот. – Знаю. Вернее, видел пару раз, он сюда заходил. Мерзкий тип.
– Почему?
– Халявщик типичный, – отрезал Прохоров. – Не уважаю таких. Ходил всегда лощеный, ручки ухоженные, как у бабы. И вечно без дела шатается. Олег с ним, кстати, и шалберничал. Этот Стас как заявится, так Олег с ним на полдня усвистит. Я раз посмотрел, другой, а потом сказал ему, чтобы больше этого лодыря тут не было. От работы только отвлекает. И разговаривает всегда так… Свысока. Последний раз он месяца полтора назад был и с тех пор не появлялся.
Лариса отметила это про себя и продолжила:
– А еще кого-то из друзей Олега вы знаете? Или из подруг?
– Из друзей не знаю. А подруги менялись у него часто, по его же словам. Да он насчет баб не сильно загонялся, больше по деньгам. Так что извините, никого назвать не могу.
– А ваш хозяин, он может что-то добавить к вашим словам?
– Данилыч? Ничего, – уверенно ответил Прохоров. – Он раз в день к нам сюда заезжает, у него другая работа есть. Так что он с Олегом практически не сталкивался.
– Понятно, значит, на него время тратить не стоит, – решила для себя Лариса. – Ну что же, Михаил, спасибо за то, что уделили мне время, я сейчас оставлю вас в покое – сказала она, увидев, что Прохоров посматривает на часы. – Только еще пара вопросов. Не знакомы ли вам фамилии Карелины и Макаровы?
– Нет, – покачал тот головой. – Хотя Макаровых, конечно, много на свете, но у меня таких знакомых нет.
– Они из Тарасова, – подсказала Лариса.
– Тогда тем более.
– И последний вопрос. Не знаете, где здесь поблизости адресный стол?
– Поблизости не знаю, знаю только, где в центре, – сказал Михаил.
– Тогда не нужно, я узнаю по справочному, – поблагодарила Лариса и попрощалась с Михаилом.
Выйдя из мастерской, она села в машину и, достав свой мобильник, позвонила в справочное, а потом поехала в адресный стол. Адрес Станислава Викторовича Дьяченко ей дали только один, и жил он именно в районе речного вокзала. Помня, что Дьяченко нигде не работает, Лариса рассчитывала застать его дома. Так оно и получилось: дверь ей открыл заспанный молодой человек в темно-бордовом махровом халате.
– Добрый день, – вежливо произнес он мягким, вкрадчивым голосом.
Молодой человек был высок, строен, с волнистыми каштановыми волосами. Лицо было безусловно привлекательным, таким, какое нравилось, наверное, абсолютному большинству женщин. Но Лариса не принадлежала в этом смысле к абсолютному большинству. На ее взгляд, парня отличала излишняя изнеженность и картинность. Четко очерченный чувственный рот, совсем немужественный подбородок и большие голубые глаза, скорее подходящие для девочки юного возраста. Тем не менее взгляд его совсем не был наивным: в нем явно скрывался циник и очень расчетливый тип. При всей своей изнеженности и выхоленности парень не производил впечатления инфантильного, неуверенного в себе и явно умел сводить с ума женщин.
– Вы ко мне? – тем временем осведомился он.
– К вам, если вы Стас, – сказала Лариса.
– Да, Стас, – кивнул он. – А… простите, как ваше имя?
– Лариса Викторовна. Я к вам прямо из Тарасова. Знаете такой город?
– Ну конечно, а как же, – глаза Стаса Дьяченко чуть сощурились. Он в течение буквально секунды пристально, даже оценивающе всматривался в Ларису, а потом вдруг, виновато улыбнувшись, спохватился: – Простите, ради бога, что держу вас в дверях, это просто от неожиданности. Проходите, Лариса Викторовна.
Он придержал дверь, пока Лариса вошла.
– Проходите, располагайтесь… Простите за беспорядок.
