– Вот как? – наконец прервала Лариса этот бесконечный монолог о бедах. – И что там за семейная ситуация? Что за сестра, которая попала под машину? Почему умерла мать?
– Я не знаю! – раздраженно отмахнулся Городов. – У меня своих забот по горло! Это вам лучше с женой поговорить или с тещей. А вы что, Лариса Викторовна, – неожиданно изменил он тон, – заинтересовались делом?
Дмитрий Степанович стрельнул лукавым глазом на Ларису.
– Пока не знаю, – уклончиво ответила Лариса, улыбаясь про себя. – Может быть, тут и нет ничего интересного. Милиция, например, уверена, что убил Андрей. В этом случае мне и делать нечего.
Степаныч заволновался и принялся суетливо дергаться, как всегда, когда очень хотел что-то для себя выгадать. Лариса его прекрасно понимала – Городов, которому, в сущности, семейные заморочки были «по барабану», все-таки втянул Ларису в это дело. И таким образом он как бы являлся заказчиком. А заказчик, как известно, должен платить за расследование. Правда, Лариса часто бралась за дела просто так, в случае, если дело было интересным или если заказчик относился к разряду неплатежеспособных. А Степаныч к таковым никак не относился, а его природная скупость и просто нежелание платить в расчет не шли. А Дмитрию Степановичу хотелось, чтобы и дело утряслось, и он остался не внакладе. И хитрец начал усиленно вызывать у Ларисы интерес к расследованию, на ходу меняя тактику:
– Лариса Викторовна, я понимаю, конечно, что это хлопоты, и вам придется отсутствовать в ресторане, но… Я вас, конечно же, полностью заменю! Правда, – с величайшей осторожностью добавил он, – вам никто не заплатит, потому что денег в этой семейке никогда не водилось, – Степаныч намеренно отделял себя от «этой семейки», – но… Дело-то, дело, Лариса Викторовна, ведь интересное! Вот что главное!
– Что же в нем интересного? – пожала плечами Лариса.
– Как что, как что? – продолжал суетиться Степаныч.
Разволновавшись уже не на шутку, он вскочил со стула и забегал по кабинету, размахивая руками.
– Ведь у вас такого не было никогда! Потому что подозреваемых НЕТ! – неожиданно выдал он.
– Как это нет? – удивилась Лариса.
– А вот давайте подумаем, – вдруг успокоился Городов и вновь опустился на стул. – Смотрите. Вроде бы из тех, кому выгодна его смерть, на ум приходит только Зинка. Ну, это если наплевать на родственные чувства и все такое. Но у нее алиби! Причем железное! Теперь дальше. Сам Андрей… Я уверен, что это не он!
– Почему? Полчаса назад ты был убежден в обратном и пытался убедить меня, – напомнила Лариса.
– А вот давайте рассуждать логически. Ему какая выгода? Он в квартире не прописан и прописаться мог только благодаря папаше. Жи-во-му! А теперь Зинка вольна его и на порог не пустить.
– Не знаю, нужно уточнить юридические подробности, – покачала головой Лариса. – Может статься, что он как наследник имеет право там проживать.
– Так он и при жизни отца мог проживать! Папаша не гнал его, это я точно знаю! Наоборот, хотел, чтобы он вернулся из Израиловки, боялся, что сынок там совсем погибнет. Так что нет ему резона! К тому же он, хоть и чувак стебанутый, а на убийцу не тянет, это я вам говорю! Вы же знаете, я хорошо в людях разбираюсь, – гордо сказал Дмитрий Степанович. – К тому же семья все-таки приличная, порядочная, и вдруг – сын-убийца?
– Хорошо, кто же у нас тогда остается? – сдвинула брови Лариса.
– Никого! – торжествующе поднял палец Степаныч.
– Не скажи, – не согласилась Лариса. – Краем уха я слышала о некоем Жоре Серегине, скажем так, Зинином ухажере.
– Скажете тоже! – фыркнул Степаныч. – Ухажере! Да они вечно как кошка с собакой! Сколько раз Зинка прибегала жаловалась! Его-то она точно в квартиру к себе не взяла бы, а больше с нее и взять нечего.
– А если это произошло не по расчету, а под горячую руку? – не успокаивалась Лариса. – Пришел этот Жора пьяным и поскандалил с Солодовым и тут же задушил его.
– А вот вы и проверьте, проверьте, Лариса Викторовна, – обрадованно посоветовал Дмитрий Степанович. – Вот, так сказать, и версия у вас появилась. Хотя я в нее тоже не очень верю, потому что Виктор этот сам не пил и вообще слыл человеком добропорядочным. Вряд ли он бы этого забулдыгу к себе пустил и разговаривать с ним стал, а тем более скандалить.
– Вот как? – усмехнулась Лариса. – А ты знаешь, что твой «добропорядочный» родственник сам находился под следствием?
Степаныч онемел от неожиданности.
– Как это? – только и смог выговорить он через некоторое время.
– Очень просто, за взятки в своем институте!
Степаныч шумно вздохнул и задумался, после чего выдал:
– М-да… Чертова семейка! – Правда, почти тут же маленькие глазки его заблестели, и он оживился. – Лариса Викторовна! – с жаром воскликнул он. – Ну вот вам и вторая версия!
– Какая версия? – не поняла Лариса.
– Институт! Мало ли что может быть! Обманутые студенты, обиженные за что-то коллеги… Может, он с кого-то бабки взял, а зачет не поставил! Или переманил у кого-то клиента. Вы разберитесь, Лариса Викторовна, разберитесь!
– Ну что ж, посмотрим, – кивнула Лариса. – Ты пока иди, Дмитрий Степаныч, принимай команду и хозяйствуй, а я тут посижу, подумаю.
– Думайте, Лариса Викторовна, думайте, – ласково проговорил Городов, на цыпочках выходя из кабинета. – Не беспокойтесь, все будет в лучшем виде.
Разговор с администратором действительно заставил Ларису задуматься. Степаныч был абсолютно прав – подозреваемых практически не вырисовывается. У всех либо алиби, либо напрочь отсутствует мотив. Неизвестна пока, правда, подноготная взяточничества. И это казалось Ларисе интереснее, чем забулдыга Жора Серегин, которому от смерти Солодова ничего не светило. Но расследование она решила начать именно с него – хотя бы ради того, чтобы поскорее исключить его из числа подозреваемых и больше не возвращаться к этому типу. Но для начала нужно выяснить результаты экспертизы.
Олега Валерьяновича на рабочем месте не оказалось – телефон его молчал. Оставалось только догадываться, отлеживается ли подполковник дома, мучимый похмельем, или же направился на другую работу, в школу милиции. Зато Ларисе ответил Гунин, который четко, конкретно и ясно изложил ей результаты экспертизы.
Выяснилось, что смерть наступила от удушья, но, прежде чем задушить жертву, преступник напоил его снотворным. Причем подмешанным в водку – в крови, кроме снотворного, обнаружены следы алкоголя. А бутылку водки и стакан или рюмку, из которого Солодов-старший пил, преступник унес, по всей видимости, с собой, а потом избавился от улик.
И все это наводило на мысль, что сын Солодова, Андрей, здесь скорее всего ни при чем. Судя по описанию, он был человеком вспыльчивым и возбудимым. А все детали свидетельствовали о продуманности преступления.
Относительно отпечатков пальцев в квартире Гунин ничего обнадеживающего не сообщил. Ясно присутствовали отпечатки пяти разных людей. Причем трех из них удалось идентифицировать сразу же. Они принадлежали убитому, сыну Андрею и приемной дочери Зине. На этом, собственно, сообщение Гунина и исчерпывалось.
