– Я все-таки не понимаю! – в сердцах воскликнула Марина. – Если ты не виноват, то как можно на себя наговаривать?
– Ты еще маленькая, – заметила негромко я. – Вырастешь – поймешь.
– Нет, ну я понимаю, что могут оказывать давление, – горячилась Марина. – Но ведь не били же его! Ни за что не поверю, что в милиции могут избить знаменитого артиста!
– Для того чтобы выбить признание, совсем не обязательно бить, Мариночка! – заметил Кряжимский. – Вы уж простите меня за неудачный каламбур. Есть миллион других способов. Представьте себе, что вас сажают в камеру, где уже находятся два десятка заключенных, а спать приходится по очереди, а параша – это далеко не отдельный санузел. Через два дня интеллигентному человеку начинает казаться, что он попал в ад, особенно если сокамерники начинают ему докучать. А тут следователь намекает, что есть возможность поменять камеру на одиночную с унитазом и без соседей – достаточно только подписать ма-а-ленькую бумажку. Тем более что орудие убийства – вот оно, найдено на вашей клумбе, чего уж тут запираться!
Марина посмотрела на Сергея Ивановича с гневным осуждением, точно подписать бумажку несчастного подследственного заставил именно он, Сергей Иванович, и сказала:
– Мы должны обратиться с протестом! Пусть этим следователем займутся хорошенько!
– С протестом обратиться, конечно, можно, – откликнулся Кряжимский. – Но ведь все может оказаться гораздо сложнее, Мариночка. Я-то нарисовал самую примитивную схему. Нет, на мой взгляд, надежнее будет завершить наше расследование. Тогда у нас на руках будут все козыри.
– А на данный момент у нас есть хотя бы один козырь, Сергей Иванович? – поинтересовалась я.
Кряжимский кивнул и поспешно извлек из кармана записную книжку. Перелистнув несколько страниц, он поднял на меня глаза и объявил:
– Кое-что мне удалось выяснить. Владельцем интересующей нас «девятки» является некто Темкин Антон Владимирович, проживающий в Кавказском переулке, дом девять, квартира четыре. Числится сторожем в ЗАО «Электрон», но, похоже, это для отвода глаз. Я постарался разузнать и насчет оружия. Так вот, никакого огнестрельного оружия, по идее, быть не должно. Антон Владимирович по вопросу регистрации такого оружия никогда не обращался.
– У него или не у него, – неожиданно подал голос Виктор, – а оружие было.
Он тоже полез в карман и извлек оттуда небольшой, тускло отсвечивающий предмет. С легким стуком предмет упал на стол, и мы увидели, что это стреляная патронная гильза.
– Скорее всего, пистолет Марголина, – объявил Виктор. – Оружие маломощное, и серьезный гангстер его использовать никогда не станет. Кстати, выстрел из него негромкий. Я думаю, не было никакого глушителя.
– Но из него можно убить человека? – спросила я.
– Убить и пальцем можно, – хладнокровно ответил Виктор. – А это пистолет.
– Понятно, – сказала я. – Значит, в серьезные гангстеры этого типа записывать рано, но, тем не менее, он предпочитает все-таки ходить с оружием и вдобавок незарегистрированным. Позволю себе предположить, что мы имеем дело с несерьезным гангстером.
– Или мелким бизнесменом, Ольга Юрьевна, – добавил Кряжимский. – Пистолет он приобрел больше для душевного успокоения. И пустил его в ход, когда столкнулся с убийцей. Думаю, что встреча эта явилась для него полной неожиданностью – сделав один выстрел, он в панике бежал.
– Неожиданностью для него могла стать смерть Гаврилова, – возразила я. – Тут убежишь, пожалуй.
– Так или иначе, но с убийцей он столкнулся, – задумчиво проговорил Кряжимский. – И не стал задерживаться ни на минуту. Почему? Знал, с кем имеет дело? Может быть, он серьезно ранил убийцу?
– Серьезно – вряд ли, – сказала я. – Убийца смылся довольно оперативно – никто его даже не видел.
– Как бы то ни было, нужно ехать к этому Темкину домой, – заключил Кряжимский. – Миссия не из приятных, но без этого мы не стронемся с места.
– Темкин, Темкин… – пробормотала я. – Как вы думаете, может Темкин иметь прозвище Тимоха? В письме, которое Полянский обнаружил у покойника, некий Тимоха упоминается как хранитель ключа от дачи Порошкова.
– Темкин – Тема – Тимоха, – построил ряд Кряжимский. – Вполне возможно, что это он и есть. Я даже придерживаюсь мнения, что это именно он. Вряд ли Гаврилов, приехав издалека и ведя затворнический образ жизни, сумел завязать новые контакты.
– Наверное, интеллигентный человек, – предположила я. – Порошков и его жилец Гаврилов – оба инженеры. Судя по письму, с Тимохой они знакомы весьма коротко. А знакомства люди обычно завязывают среди своего круга.
– Смею вас поправить, Ольга Юрьевна, – сказал Кряжимский, посмеиваясь. – По аналогии с «новыми русскими» я бы назвал этих интеллигентов «новыми интеллигентами». Все-таки, согласитесь, привычки и образ жизни господина Гаврилова и этого вероятного Тимохи мало вяжутся с привычным нам образом российского интеллигента.
– Какие времена, такие и интеллигенты! – вздохнула я. – Однако пора приниматься за дело. Распределим роли следующим образом: Сергей Иванович остается в редакции и поддерживает связь; Марина отправляется домой к Токмаковым – нужно проведать и успокоить Любовь Георгиевну, ей сейчас нелегко. Объяснишь ей, что надежду терять не следует – мы делаем все возможное, чтобы ей помочь. А мы с Виктором едем в Кавказский переулок – брать за жабры нашего стрелка-любителя. Если его не окажется дома, по крайней мере, наведем справки у соседей.
Поехали мы с Виктором на моей машине. Хотя предполагалось, что господин Темкин вооружен, у нас никакого оружия, разумеется, не было, если не считать стреляной гильзы, которую Виктор захватил с собой и которая, строго говоря, могла считаться собственностью того же Темкина.
Кавказский переулок располагался в Заводском районе и производил на первый взгляд впечатление довольно тихого места. Дома, стоявшие тут, были построены не один десяток лет назад, и местные аборигены уже успели обжиться основательно. Возле каждого подъезда стояли лавочки, ухоженные палисадники были засажены сиренью, рябиной и яркими цветами, пламенеющими среди пышной зелени.
Мы отыскали дом номер девять и оставили машину за углом дома. Оказалось, что четвертая квартира находится в первом подъезде и на первом же этаже. На лавочке возле подъезда сидели пожилые женщины – несомненно, местные жительницы, – но какое-то шестое чувство удержало меня от желания вступить с ними в беседу, хотя взоры, которые они бросали на нас с Виктором, буквально призывали к такой беседе. Мне все-таки хотелось сначала поговорить с Темкиным.
С невозмутимым видом мы вошли в подъезд и остановились у дверей квартиры номер четыре. Я надавила на кнопку звонка и выслушала короткий мелодичный перезвон за дверью. Этим все и ограничилось. Никто не спешил нам открывать.
Я приложила ухо к двери. Из квартиры не доносилось ни единого звука. Я вопросительно взглянула на Виктора. Он знаком попросил меня отойти в сторону и с большим любопытством осмотрел замок. Что-то ему в нем не понравилось. Недолго думая, Виктор достал из кармана ключ от собственной квартиры и безо всякого труда несколько раз повернул его. Послышались равномерные металлические щелчки, которые звучали как-то бессильно и неубедительно.
