Видя, что я вовсе не интересуюсь ее личными делами, Маринка вздохнула, скуксилась и забормотала вроде как бы про себя, но, разумеется, чтобы и мне было слышно:
– Так трудно девушке найти свою судьбу… э-эх!..
– Ну да, – энергично согласилась я, – она на дороге не валяется. А если валяется, то это не наша судьба.
– Правда, правда, – скучно подтвердила Маринка и замолчала, поняв, что ее очередной рассказ об умопомрачительной любви не прокатит по определению.
Я поставила «ладушку» на небольшой стоянке, левее от входа в кафе, и мы вошли в него. Я увидела, что здесь действительно оказалось довольно-таки мило. И главное – нежарко. Здесь работали кондиционеры, и сразу же при входе нас охватило такое замечательное чувство расслабления, что мне и возвращаться в машину не захотелось уже никогда. Здесь было лучше.
Мы выбрали столик напротив входа, но не рядом с ним. К нам тут же подошла рыжая девушка-официантка, и, полистав меню, мы заказали кое-что по мелочи. Мне особенно понравилось, что здесь на столе стояли настоящие живые цветы в стеклянных вазочках и под тон вазочкам – пепельницы.
– Ну кофе здесь, конечно же, так себе, общепитовский, – Маринка, брезгливо поджав губы, заказала себе апельсиновый сок и коржик.
– Кофе у нас готовит настоящий турок, – улыбнувшись, заметила рыжая официантка.
– Ну и что? – Маринка задорно посмотрела на нее. – А я вот русская, а совершенно не умею готовить кулебяки. Даже не знаю, что это – пирог или бутерброд…
– Или напиток слабогазированный, – подхватила я и достала пачку сигарет из сумочки.
– Вот-вот, – Маринка кивнула.
– Можете заказать у нас… – начала было девушка, но Маринка ее остановила:
– Спасибо, но в следующий раз – обязательно.
Пока официантка ходила за нашим заказом, я закурила и медленно осмотрела зал.
– Знакомых ищешь? – сразу же спросила у меня Маринка. – Откуда они у тебя здесь?
– Но я же живу в этой стране, – вяло ответила я, совершенно не собираясь болтать. Я устала работать языком за сегодняшний день, и мне хотелось тишины.
– Да мало ли что! – Маринка расположилась поудобнее и вынула из сумки косметичку. – А у меня вот в этом районе есть кое-какие знакомые. Как подумаю, что они, не дай бог, сейчас войдут сюда, так сразу не по себе становится. Такие знакомые… прямо такие…
Я опять промолчала, а тут и наш заказ подоспел.
Я принялась тыкать вилкой в салат и запивать его соком, а Маринка все еще что-то говорила и говорила.
Хорошо, что я уже давно научилась ее не слушать, а то бы уже давно была обременена не только тяжкими редакторскими обязанностями, но и некоторыми психическими заболеваниями. Манией преследования, например.
– Вот он, смотри, Оль! – Маринка вдруг подалась вперед и быстро зашептала мне в лицо: – Ты только резко не оборачивайся, он надолго расположился. Но имей в виду, что он сидит у тебя за спиной немного влево. Нет, вправо. Нет… короче, вот так вот, – она показала рукой, нарушая все самой же продиктованные правила конспирации.
– Твоя любовь до гроба, что ли, уселась у меня за спиной? – без энтузиазма поинтересовалась я, вовсе не собираясь оборачиваться. Да мало ли кто из Маринкиных знакомых мог устроиться у меня за спиной! Каждого разглядывать, что ли? Еще чего! Обойдутся. И Маринка, кстати, обойдется тоже.
– Кулебяку заказал, – с какой-то непонятной ненавистью пробормотала Маринка, – в такую жару жрать собирается, вот сволочь!
– Что же ты о нем так неприязненно? – с улыбкой спросила я. – Или он не ответил на твое пламенное чувство? Тогда все ясно: негодяй, негодяй, негодяй…
– Что? – Маринка даже вздрогнула. – Ты это о ком?
– А ты?
– Так о киллере же! – Маринка расширила глаза и сделала рукой жест, словно она стреляет из пистолета. – Ты что, не поняла, что ли? Ну ты даешь, Оль! Да наш киллер устроился у тебя за спиной и жрет кулебяку! Я тебе об этом талдычу уже битый час, а ты все въехать не можешь!
Знать, что у тебя сидит за спиной какой-то киллер, и спокойно продолжать попивать сочок из стаканчика – это изысканное удовольствие не для народа, а для избранных. Несмотря на работающие кондиционеры, я почувствовала, что у меня взмокла спина. Сок сразу же стал кислым, да и вообще, эта вульгарная забегаловка с не менее вульгарным названием «Солнечный удар» мне резко разонравилась. Вот такая капризная я иногда бываю.
Я медленно поставила стакан с соком на столик и внимательно посмотрела на Маринку, ища в ее глазах подтверждение того, что она просто по-дурацки пошутила. С ней такое бывает. Частенько. Но Маринка вроде не шутила. Легче мне от этого не стало, лучше бы она глупо шутила. Действительно, было бы лучше.
– Какой еще киллер? – прошипела я. – Ты перегрелась на солнышке, и тебя солнечный удар грохнул по башке? О чем ты говоришь?
– Ну, боже ты мой! – Маринка так возбудилась, что сказала эти слова почти в полный голос и тут же испуганно прикрыла рот рукой. – Пардон, вырвалось, – прошептала она, неизвестно к кому обращаясь, и сунула мне в руки свою косметичку.
– Делай вид, будто губы поправляешь, а сама через зеркало посмотри, – тихо-тихо сказала она, пряча глаза и стараясь не шевелить губами. В общем, все проходило, как в хреновом детективе типа «ДДД».
Играть по Маринкиным правилам мне не хотелось, но ничего другого не оставалось делать.
Я, стараясь двигаться медленно и плавно, достала зеркальце и вынула из своей сумки платочек.
Подтирая губы, я повела зеркальцем и почему-то заранее была уверена, что увижу в нем отражение оскаленной рожи Ван Дамма, – киллера по-другому я как-то не представляла. Но вместо этого, просмотрев сидящий за столиками народец, я так никого угрожающего мне и не заметила.
– Что за кретинистические шутки! – возмутилась я, положила зеркало на стол и на всякий случай оглянулась. Мало ли что там может быть, а вдруг Маринка не шутила?
Сразу же я увидела мужчину, сидящего, как Маринка мне и говорила, слева от меня и склонившегося над тарелкой. Я была уверена, что с ним не знакома, и опять же была уверена, что где-то я его уже видела.
В этот момент мужчина поднял голову и протянул руку к солонке, стоящей перед ним на столе. Я вздрогнула и тут же отвернулась. Это был тот самый мужчина, которого мы видели вчера – сперва с «дипломатом», а потом без «дипломата». Тот самый, который уехал на машине Ажибайрамова.
Я закашлялась и посмотрела на Маринку уже по-другому.
– Что, испугалась? – она опять не поняла меня. – Вот так-то! А представь теперь мое состояние! Я на его уголовную рожу уже целых десять минут смотрю. Что делать будем? – Маринка подперла ладонью щеку и проговорила с тихой грустью: – У меня такое ощущение, что я зря поругалась с нашим дорогим майором.
Я отпила соку из стакана, потому что у меня немного пересохло в горле, и снова закашлялась. Случайно это получилось, честное слово, но Маринка покачала головой и соболезнующе проговорила:
