– Ну и ты переволновалась, мать! Нельзя же так! Бери пример с меня: веду себя внешне независимо, выгляжу сексапильно, то есть как всегда, а то, что все поджилки трясутся, так это же, кроме меня, никто и не замечает.
– Что он делает? – спросила я.
– А что он может делать? Жрет, скотина! Жрет так, словно три года на диете сидел! Нездоровый он ведет образ жизни, я тебе скажу! Это ж сколько в этой гребаной кулебяке холестерину и всяких разных углеводов с жирами! А мы с тобой, как приличные миледи из высшего общества, салатиками пробавляемся. Такая гадость, блин, мяса хочется!
– Пошли отсюда, – тихо проговорила я, избавляясь наконец от приставшего ко мне кашля.
– «Тогда корнет бежать решился!» – тихо пропела Маринка. – Давно жду от тебя добрых этих слов, но только…
– Что «но только?» – напряглась я, предвкушая еще какую-нибудь гадость.
– Помнишь, как взлетел на воздух господин Кудельников?
Я замерла на месте и прокрутила в голове Маринкину мысль. Она мне не понравилась. Совершенно.
– Пошли отсюда, – настойчиво повторила я.
– Давай хоть заплатим по счету, а то схватят в дверях еще… – Маринка подняла голову и взмахом руки подозвала официантку.
Мы расплатились и вышли из кафе. Не знаю, как Маринка, а я старалась не смотреть в сторону дядечки, кушающего кулебяку. Мне очень не хотелось встретиться с ним взглядом и прочитать в нем: «Пока, девочки, счастливого путешествия!»
Выйдя из кафе, мы подошли к «Ладе», но не очень близко. Взрываться не хотелось. Я понимаю, что, рассказывая об этом, выгляжу не очень героически, но взрываться почему-то именно не хотелось, хоть тресни. У Маринки, похоже, были такие же ощущения. Мы встали в тень под деревом, как раз на середине пути от дверей «Солнечного удара» до «Лады». Я расстегнула сумку, достала из нее пачку с сигаретами и закурила. Моя «ладушка» стояла там, где я ее оставила, и вроде все было нормально, по крайней мере, на первый взгляд. Но не лезть же под машину у всех на глазах! К тому же неизвестно, где заложена мина, если она, конечно же, заложена.
– А начни сейчас осматривать машину, он заметит и еще из автомата обстреляет, – тихо сказала Маринка, – слышала, наверное, сейчас у них в моде немецкие автоматы «Аграны» какие-то или «Аргуны», я точно не помню.
– Аргун – это город в Чечне, – машинально поправила я ее.
– Да плевать, хоть на Кубе, – зло сказала Маринка, – все равно погибать не хочется, я еще замуж не вышла.
– Я тоже, – напомнила я ей.
– Ну, ты другое дело, – за каким-то чертом начала меня успокаивать Маринка, – зато ты карьеру сделала, состоялась, можно сказать. Целый главный редактор!
– Карьеру, – вздохнула я, – а что толку.
– Действительно, – поддержала меня Маринка, – мне кажется, что главные редакторы взрываются так же, как и секретарши.
– Ну хватит! – я выбросила недокуренную сигарету на землю. – Сейчас день, народ кругом ходит, бомбу подложить – это же проблема! У всех на глазах такие вещи не делаются!
– А какие же делаются? – Маринка почесала кончик носа. – Вчера все случилось не в степи, если ты помнишь.
Я взглянула на Маринку, и вся моя слабенькая решимость засунулась обратно туда, откуда она и вылезла на свет божий. Этот Маринкин довод крыть было нечем.
Двери кафе отворились, и на улицу вышел наш киллер. Он был без «дипломата», но с папкой в руках.
– Дождаться не может, профессионал хренов, – прошипела Маринка, – решил посмотреть, почему мы не взрываемся.
Мы почти синхронно отвернулись и начали заинтересованно рассматривать блочно-кирпичный пейзаж на другой стороне улицы.
– А если он подложил бомбу, то почему же он не удрал, как вчера? – спросила я больше сама у себя, чем у Маринки, стараясь выискать хоть какие-нибудь доводы против подозрения в заминировании моей машины.
– Убедиться хочет, – пожала плечами Маринка, – по-моему, все ясно и логично.
– Да? – переспросила я. – А как он узнал, что мы поедем именно сюда? Мы сами с тобой этого не знали еще час назад.
– А он следил! – очень просто объяснила Маринка. – Он уже знает, что мы его выследили, и вот решил не откладывать дела в долгий ящик. Ба-бах – и все. Решение всех проблем.
– И в ящике мы, – тихо закончила я Маринкину мысль.
В это время послышались приближающиеся шаги, и как мы ни старались не смотреть в сторону кафе, но пришлось. Мы с Маринкой одновременно повернулись и оказались лицом к лицу с «нашим киллером». А как его по-другому называть, если он на самом деле киллер?
– Работаете, девушки? – тихо спросил дядечка, обшаривая нас с Маринкой влажным взглядом.
– Нет, мы на обеденном перерыве, – робко сказала Маринка и покраснела.
– Извините, – дядечка, слегка улыбнувшись, кивнул нам и пошел к стоящей невдалеке от моей машины серебристой «БМВ».
– А какое ему дело, работаем мы или нет? – шепотом спросила у меня Маринка. – Или это намек? Не поняла!
– Он принял нас за проституток, – чуть не рассмеялась я, – вот что означает его вопрос! «На обеденном перерыве», – передразнила я ее. – Пошли в машину!
– Как это «за проституток»? – Маринка замерла, открыла рот, потом очнулась и догнала меня.
– Он темнит! Не открывай машину! – крикнула она.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанского! – гордо проговорила я банальную фразу, почему-то на самом деле уверившись, что нам ничего не грозит. Но Маринка была другого мнения.
– А кто рискует, тот того… – пробормотала она.
– Чего «того»? – спросила я, отпирая «ладушку». – Чего «того»?
– Ничего, – буркнула Маринка и, помедлив немного, тоже распахнула свою дверь и, зажмурившись, плюхнулась на сиденье.
– Бум, – проговорила она.
– Пошла к чертовой матери! – пожелала я ей.
– И тебе то же самое по тому же месту, – Маринка не осталась в долгу, но глаза на всякий случай открывать не стала.
Я завела мотор и некоторое время прислушивалась к его мерному гудению.
– Ничего? – спросила Маринка, осторожно приоткрывая один глаз.
– Как видишь. Точнее, как слышишь, – ответила я.
– Ну это все пока! – зачем-то каркнула Маринка, но я постаралась не обращать внимания на ее глупости.
Серебристая «БМВ» тем временем неторопливо развернулась и выехала на дорогу.
– Если бы он знал, что мы заминированы, он действовал бы быстрее! – сказала я, начиная разворачиваться.
– А есть еще радиоуправляемые мины, помнишь, мы… – начала вспоминать Маринка, открывая второй глаз.
– Замолчи немедленно! – заорала я. – Надоели твои глупости! Дай хоть подорваться в машине без твоих комментариев и умных… – я замолчала и все свое внимание обратила над дорогу. Чтобы я еще хоть раз куда-нибудь поехала с Маринкой! Да ни в жизнь, твою мать! Сил моих больше нет! Устала я!
