– Ты поступаешь неразумно. И я сочувствую твоей самонадеянности. Никто в этом городе не даст больше, чем я. Советую тебе хорошенько подумать. Ты найдешь меня по этому телефону в ближайшие три дня. Потом я уеду. Но мой мобильный будет включен. – Торн обронил на столик визитку, на которой золотом было вытеснено его имя.
Напоследок Торн еще раз обернулся к Мэгги и, заметив, что она удерживает маску равнодушия из последних сил, нанес последний, сокрушительной силы удар.
– Но имей в виду, я так или иначе куплю твою галерею, – повторил он высоким голосом, в котором слышались и ярость, и насмешка. – Из твоих рук или на аукционе.
Сжавшись в комок, Мэгги собиралась промолчать, но, услышав слова Торна, не поборола себя.
– Спасибо за предупреждение, мистер Торн, – сказала Мэгги, сопроводив благодарность ослепительной улыбкой. – Ваша репутация падальщика давно известна в обществе. Но с вашей стороны было очень любезно еще раз напомнить мне о ваших деловых качествах.
Рассвирепев, он как ошпаренный выскочил на улицу, с размаху захлопнув стеклянную дверь.
Мэгги взяла визитку Торна и медленно изорвала на множество крохотных кусочков. Потом позвала Сандру и, когда ты пришла, попросила:
– Найди книгу, куда мы заносим имя нежеланных посетителей, с которыми никогда не станем иметь дел.
– Ты ею ни разу не пользовалась. – Сандра удивленно посмотрела на подругу. – Там нет ни одного имени. И я, по правде говоря, даже не знаю, где она лежит.
– Так найди ее, Сандра. И запиши имя самого бесцеремонного клиента. Напиши крупными буквами, чтобы случайно не пропустить его в галерею дальше порога.
– Хорошо, – кивнула Сандра. – Мэг, кто успел тебе так насолить после ухода мистера Торна? Или… ты о нем сейчас говорила?
– Я передумала, дорогая, припишем его имя к табличке «вход воспрещен» и повесим снаружи на дверь. Чтобы больше ноги его тут не было.
Мэгги кипела от негодования, и Сандра, чтобы не испытывать терпение своей подруги и работодательницы, отказалась от мысли расспросить ее о подробностях беседы с Торном.
– Торн хотел купить мою галерею, – сказала Мэгги.
Она подошла к большому окну, выходящему на улицу. Никто из редких прохожих не задерживал взгляда на их вывеске. Они вообще не смотрели по сторонам.
Мэгги знала, что Торн не стал бы предлагать ей такую сделку, если бы не был уверен, что добьется своего. Как знала и то, что он прав и скоро скопившиеся долги вынудят ее продать галерею по самой низкой цене.
– Должен быть выход, Сандра, – говорила Мэгги, провожая взглядом прохожих, – я не могу просто взять и сдаться.
Сандра подошла сзади и положила руку ей на плечо.
– Мэг, ты очень сильная, но не всесильная. Наши долги слишком велики. Картины перестали покупать, налоги растут, и если в ближайшее время мы не продадим по меньшей мере пять полотен, мы погибли.
– В прошлом месяце я заняла деньги у всех своих знакомых, даже у нашей няни, и никому не вернула. Больше мне не дадут.
Мэгги умела мгновенно складывать и умножать в уме любые цифры. Из-за долгов она научилась отлично считать и великолепно торговалась с художниками и их агентами за проценты от продаж. Аргументы, с помощью которых Мэгги сбивала цену, были настолько убедительными и в то же время запутанными, что собеседники Мэгги скребли в затылке и, стараясь не показать, что ход ее мыслей для них слишком сложен, изображали понимание и соглашались на ее условия.
– Может, попросишь Эрика? – деликатно предложила Сандра, зная, как Мэгги относится к этой теме.
Эрик, муж Мэгги, постоянно выказывал недовольство ее занятостью в галерее и не раз в припадке обиды призывал земные и небесные силы, чтобы «чертова галерея поскорее загнулась». Эрик был вторым человеком после Торна, у которого Мэгги не стала бы просить помощи, чтобы расплатиться с долгами.
Вопрос не рассердил Мэгги. Она находилась в совершенном отчаянии и отнеслась к словам Сандры как к хорошему совету.
– Денег, которые он зарабатывает, едва хватает на оплату дома и няню для детей. Временами мне кажется, что Эрику наплевать на нас. Он живет только своей музыкой. Я даже не знаю, любит ли он меня, как раньше.
– А ты, Мэг, ты любишь его? – неожиданно спросила Сандра.
По тому, как Мэгги и Эрик держались на людях, было непонятно, связывает ли их что-то большее, чем долгие годы знакомства. Те, кто не знали об их супружестве, не сразу верили, что у этих двух абсолютно разных людей могут быть интимные отношения и, как результат их, двое прекрасных детей.
– Я боюсь задаваться этим вопросом, – призналась Мэгги. Сейчас, когда Сандра ее спросила, она вдруг почувствовала, как сильно ей хочется облегчить душу. – Для меня Эрик был скорее соседом, компаньоном, с которым мы делили квартирные расходы, приятелем, изредка неплохим любовником.
– Неплохим? – ехидно переспросила Сандра, словно желая заступиться за Эрика.
– Ты права, я чересчур жестока. Как ты думаешь, если бы я его любила, решилась бы тебе солгать? Только прошу тебя: не жалей меня. Я себя никогда не жалею. Дети очень любят Эрика. Когда становишься матерью, в душе постепенно атрофируется собственное «хочу». Взамен ему приходит «хочу» твоего ребенка.
Когда Мэгги закончила монолог и обратила внимание на Сандру, та стояла перед ней, скрестив на груди руки и уставившись на нее ошеломленным немигающим взглядом. Мэгги улыбнулась и лениво расправила плечи:
– Не слушай меня. Далеко не всем женам приходится имитировать оргазм. Есть и влюбленные.
Сандра не понимала Мэгги. Ее муж Эрик, высокий мускулистый мужчина с атлетическим торсом и длинными ногами, был для Сандры воплощением красоты и силы. Когда он выходил из машины или, наоборот, садился за руль, девушки жадными взглядами провожали его огромный мощный внедорожник.
Но Мэгги, как это присуще многим женам, считала его плохим мужем, невнимательным отцом и заурядным любовником.
Мэг, ты слепа! – хотелось крикнуть Сандре, но она молчала. Каждому суждено потерять то, что он не заслужил.
2
Сандра накликала, подумала Мэгги, услышав, как в прихожей скрипнула дверь и послышалось знакомое фырканье. Эрик, приходя в теплое помещение с улицы, почему-то начинал шмыгать носом и отряхиваться, как домашний кот, которого в качестве наказания выставили на улицу. С другой стороны, муж так мало времени проводил дома, что отторжение его организмом царящих здесь запахов не удивляло Мэгги. Она была рада, что Эрик пока еще не чихает при виде их общих детей.
– Семья, я дома! – воскликнул он громовым голосом, и Мэгги тотчас выскочила в прихожую.
– Милый, уже полночь. Говори чуточку тише, дети спят.
Но предупреждение запоздало. Разбуженные криком малыши высыпали из детской и запрыгнули на руки к отцу.
