— Здравствуйте, Ольга Юрьевна, это Виктор. Я не побеспокоил вас? Ну и отлично. Я уже сделал все свои дела и возвращаюсь в понедельник фирменным тарасовским поездом номер девять, который приходит в два часа дня, как вы, разумеется, помните. У меня все нормально, надеюсь, и в редакции тоже, да? А у вас лично? А у Марины? Ну и слава богу. Ваш голос замечательно звучит по телефону, Ольга Юрьевна. Приятно было поговорить. До свидания.
Виктор — галантный мужчина, в этом ему не откажешь. К тому же он неоднократно выручал меня в сложных ситуациях, в которые нас заманивало мое неуемное любопытство. Тогда очень помогали его спецназовские навыки и холодная решительность.
Поздоровавшись со всеми в редакции, я прошла в свой кабинет. Испорченное с утра настроение обычно сохраняется таким надолго. В кабинете, бросив сумочку на приставной столик, я со вздохом села в рабочее кресло и поискала в боковом ящике заначенную пачку сигарет «Русский стиль».
Минуту спустя появилась Маринка с последними новостями и с «Космополитеном» под мышкой. Новости состояли в том, что никаких новостей еще не было по причине начала недели, а журнал, зажатый под мышкой, был раскрыт на странице, посвященной элитному женскому нижнему белью. Самая тема для газеты горячих новостей.
— А афиша откуда взялась? — стервозно спросила я ее, показывая, что от моего бдительного взгляда ничего утаить невозможно.
— Ромка приволок, нашел где-то. Ты кофе пить будешь? — спросила меня Маринка и, не дожидаясь ответа, направилась обратно к двери. Я хотела было для разнообразия отказаться, но подумала, что без кофе просто не смогу работать.
Зазвонил телефон, и я, схватив трубку, ласково сказала в нее, что главный редактор газеты слушает. Маринка остановилась на пороге. Ей, в отличие от меня, было интересно, кто же это звонит.
Звонила дама, требовательная и настырная.
— Вы самый главный редактор или вы только дежурный главный редактор? — задала она неординарный вопрос и, услышав мой ответ, очень значительно пообещала зайти в течение часа для важного разговора.
Я уже привыкла к подобным звонкам. Обычно люди, появляющиеся после таких предупреждений, долго и нудно мучили меня рассказами о мусорных баках, портящих, пейзаж под окнами, протекающих потолках и прочих кознях либо властей, либо наглецов-соседей.
— А давай я скажу, что тебя внезапно пригласили в мэрию? — предложила Маринка от дверей, подождав, когда я пожалуюсь ей на ожидающийся визит.
Я только слабо махнула рукой: чему быть, от того голову в песок не спрячешь. Все равно найдут.
Пока я курила, меня снова побеспокоили, но на этот раз без огорчений.
Медленно отворилась дверь, и показалась Маринка с подносом в руках. На подносе стояли две чашки, кофейник и блюдце с печеньем. Попридержав ногой дверь, Маринка прошла и изящно прикрыла дверь за собой. Вот в этом она вся — что бы ни делала, все получается изящно, стильно и со вкусом. Ей бы побольше рассудительности, а то много еще в ней, я бы сказала, тургеневского.
— Виктор приезжает, не забыла? — равнодушным голосом напомнила я ей.
— Точно! — вскричала она. — Ему уже есть срочная работа? — почему-то задала Маринка ненужный вопрос и опять не стала дожидаться от меня ответа. Она села на стул напротив меня и затараторила: — Я рада, что он наконец приезжает, нам нужны будут фотографии с праздника Дня города. Послезавтра открытие. Мы будем делать репортаж?
Я кивнула, пробуя Маринкин кофе. Как всегда, замечательный.
— Ну и отлично, — продолжила она. — А ты представляешь, вот тут написано, — моментально переходя на более интересную тему, она показала мне разворот «Космополитена», — что даже в самом дорогом шелковом белье все равно есть синтетические нити. — Я изобразила удивление. — Да! А вот смотри, какая вещь, — Маринкин голос, и так богатый интонациями, дополнился еще и легким придыханием, — комбинашка из шелка на тонких бретелях. Вырез слишком глубокий, тебе не кажется? — Я пожала плечами и скривилась. — На груди сплошной шифон, очень миленько, да? Ты почему молчишь? Тебе не нравится или что-то случилось?
— На меня с утра напало летающее блюдце… — ни к селу ни к городу проговорила я и с любопытством посмотрела, как у Маринки вытянулось лицо.
— Что ты сказала? — тихо спросила она.
Я махнула рукой:
— Обычный утренний загон обычной бизнесвумен. Не обращай внимания. Кофе у тебя получился отличный, а насчет синтетики в шелковом белье — хамство, что и говорить.
Маринка выдержала значительную паузу и, чуть отстранившись, пронзила меня взглядом, выстукивая при этом пальчиками по столешнице.
— Я думаю, что тебе пора замуж, — голосом дельфийской пифии наконец изрекла она.
— Я почему-то не уверена, что мне понравится это дело.
— Постепенно привыкнешь и к замужеству, — предсказала Маринка, и тут мы внимательно посмотрели друг на друга и расхохотались. Я со смехом рассказала Маринке про поведение крыжовника, а она предложила принести варенье на работу и жестоко уничтожить его общими усилиями.
Ритуал кофепития закончился взаимным примирением с жизнью. После этого мы вместе с Маринкой понесли поднос и чашки.
Мы немного задержались в общей комнате, посматривая на Ромку, пыхтящего перед компьютером, в это время дверь редакции отворилась, и в нее вошли две персоны. Первой прошла представительная полная дама приблизительно сорока — сорока пяти лет, державшая в руке коричневый кожаный портфель с блестящими замками. Одета она была в темно-синий костюм, неплохо на ней сидевший. Волосы дамы были авангардно выкрашены в небесно-голубой цвет, на носу сидели очки в тонкой золотой оправе. Мне посетительница сразу же не понравилась.
Дама сказала:
— Здравствуйте, господа. — И внимательно поверх очков осмотрела всех присутствующих, словно ожидая, что мы сейчас вытянемся и ответим ей дружным радостным хором.
Всем своим видом она мне напомнила страшную школьную училку, привыкшую к тому, чтобы перед ней трепетали. Но учителей здесь уже не боялся никто, поэтому максимум, чего она добилась, так это равнодушных взглядов и легких кивков в ответ на приветствие.
Следом за училкой появилась девушка — приблизительно наша с Маринкой ровесница. Она была бы приятной, если бы не презрительное выражение лица. Стройная, со светлыми длинными волосами, одетая в черные бриджи, легкую белую рубашку навыпуск и в сланцы.
Приподняв выщипанную правую бровь, девушка недоуменно осмотрелась по сторонам и скривилась. Она не нашла нужным поздороваться, но тут же громко объявила о своей тяге к прекрасному.
— Какой колхозник выбирал колер для стен? — как бы сама у себя спросила она и картинно пожала плечами. После этой заявки девушка медленно подняла правую руку вверх — сверкнул перстень на ее указательном пальце — и поправила волосы. Девица явно мнила себя по меньшей мере интеллектуалкой, да еще и княжеского происхождения.
