Вместе с Виктором мы вышли из здания редакции. Моя «Лада» еще была на станции техобслуживания, и пришлось нам на трассе ловить такси.
Почти сразу повезло, и, остановив красную «девяносто девятую», мы с Виктором сели сзади и попросили шофера — молодого парня с толстенной цепурой на шее — отвезти нас в аэропорт.
До аэропорта нужно было ехать приблизительно минут сорок, и, чтобы совсем уж не заскучать, сидя рядом с надежным, но молчаливым спутником, я принялась рассматривать в окно мелькающие мимо пейзажи.
Как и следовало ожидать, после пятнадцати минут движения мы плотно засели в дорожной пробке. Я достала сигарету и рассеянно посмотрела за окно.
С моей левой стороны, торопясь вырваться из пробки, нас начала обгонять большая зеленая иномарка.
Я посмотрела и забыла, зачем зажигалку в руках держу. Слева находилась Фимочкина «БМВ» прихотливого зеленого цвета, гадкого и грубого, как бы я ему этот колер ни хвалила. Мерзкий цвет.
Но не цвет меня привлек.
На переднем правом сиденье я разглядела Нину Петровну.
Не знаю про адвокатскую практику, не обращалась я к ним еще ни разу, — возможно, это и общепринято, но только заинтересовало меня то, как Нина Петровна совсем уж не по-деловому прижимается к Ефиму Григорьевичу, а его правая рука обнимает ее за плечи.
Сразу же мои мысли приняли новое направление.
Фима нарушил правила, свернул влево и стал уходить на своей машине вниз по улице.
— Послушайте, — наклонилась я вперед к нашему шоферу, — я передумала ехать в аэропорт. Меняем маршрут. Поворачивайте налево.
— Налево нельзя, — ответил парень и презрительно посмотрел на меня через зеркало заднего вида. Женщина, не разбирающаяся в правилах дорожного движения, как видно, была недостойна его уважения.
Решение ко мне пришло как-то само. Я не глядя открыла сумочку и, пошарив в ней, выдернула из пачки купюру в сто долларов.
— Нам нужно налево, — спокойно повторила я и уронила эту купюру ему на колени.
Наша «девяносто девятая», сделав рывок вперед и не обращая внимания на возмущенные сигналы соседей, выехала в левый ряд и развернулась на встречную полосу.
— А дальше куда? — спросил парень.
— Во-он за той зеленой «БМВ», — уже в открытую ответила я. — Это мой муж поехал куда-то кататься со своей любовницей.
— Кино, что ли, снимается? — пробурчал шофер. — Боевик, блин…
— Вы считаете, что я дала вам недостаточно денег? — спросила я гадким тоном.
— Нормально, — покусывая губы, ответил парень и спрятал машину за идущим впереди «уазиком».
Фимочка не блуждал и не следил за «хвостом». Это было и понятно: кого пугаться в родном отечестве? Тем более что Владимир Иванович должен был улететь с минуты на минуту за границу.
Свернув несколько раз, Фимочка въехал во двор старой пятиэтажки и поставил свою машину напротив второго подъезда.
— Ну что, едем дальше? — спросил меня, не оборачиваясь, наш шофер.
— Давайте, только не торопясь, — тихо сказала я, откидываясь на сиденье назад, чтобы меня нельзя было разглядеть снаружи.
Мы медленно проехали по двору. Я видела, как Фима выскочил из своей машины, обежал вокруг нее, открыл правую дверь и, подав руку, помог выйти Нине Петровне. Я даже порадовалось за нее: как, оказывается, приятно иметь личного адвоката!
Заперев свою жутко-зеленую «БМВ», Фимочка с Ниной Петровной направились к дому. В это время мы поравнялись с ними, и я отклонилась назад еще больше и даже прикрыла лицо ладонью. Виктор просто отвернулся.
Через полминуты я оглянулась. Фима с Ниной Петровной скрылись во втором подъезде дома.
— Дальше куда? — спросил шофер. — Они-то, кажется, приехали.
— За углом высадите нас, — ответила я. — Нам тоже кататься уже смысла нет.
Увеличив скорость, «девяносто девятая» лихо завернула за угол и резко остановилась.
— Спасибо, — поблагодарила я нашего шофера, и мы с Виктором вышли на улицу.
Парень промолчал и, сорвавшись с места, сразу же уехал.
— Зря отпустила, — сказал Виктор, и я даже вздрогнула от неожиданности.
— Мне кажется, что не зря, — возразила я после некоторой паузы. — Что-то мне говорит, что они засядут в этом доме не меньше чем на час. А может быть, и больше.
Я огляделась по сторонам. Несколько мальчишек прыгали вокруг дерева, сшибая камнями с него каштаны. Я осторожно подошла к углу здания и выглянула из-за него. Двор был пуст — кроме Фиминой машины, других здесь не было. Людей тоже во дворе не было. Даже ни одна старуха не сидела на лавочке перед подъездом.
— Как же нам узнать, в какой они квартире? — подумала я вслух и посмотрела на Виктора.
Он молча достал из кармана кошелек, отделил бумажку в десять рублей и направился к мальчишкам. Я видела, как он в одно мгновение собрал их вокруг себя и что-то сказал. Через минуту Виктор вернулся.
— Двадцать пятая квартира, снимает он, — доложил Виктор.
— Пойдем поищем место поудобней для слежки, — предложила я.
Двор пятиэтажки с нашей стороны заканчивался небольшим пустырем с тремя мусорными баками на краю. С другой стороны двор выходил на дорогу, и через нее виднелись витрины какого-то магазина или кафе.
Мы прошли вплотную вдоль стены дома с обратной его стороны и, перейдя дорогу, действительно обнаружили кафе почти напротив нужного нам двора.
Кафе называлось «Валентино».
Выбрав столик около окна, мы заказали кофе с пирожками и принялись наблюдать за выездом со двора интересующего нас дома. Чтобы лучше уложить в голове все происшедшие события, я принялась негромко проговаривать их Виктору.
— Если Нина с Фимой очень близко дружат, — начала я, и Виктор усмехнулся, услышав мою фразу, — то получается, что именно они могут быть заинтересованы в устранении Карманова. Нину при этом перестает пугать перспектива вливания в ее семью Светы, а Фимочка получает все удовольствия от женитьбы на богатой наследнице. Разница в возрасте у них, кстати, не такая уж и большая. Они, как видно, уже и не обращают на это внимания…
Я продолжала в том же духе еще часа полтора, да так упорно, что и самой стало скучно. Единственное, что я никак не могла увязать, так это подкинутый конверт и демонстрационный взрыв машины.
— Машина — это другой случай, — неожиданно произнес Виктор тихим голосом, рассеянно оглядываясь на окно.
Я тоже посмотрела туда и, не увидев изменений, уточнила:
— Ты считаешь, что взрыв «Мерседеса» — это какие-то специфические кармановские разборки и ко мне отношения не имеют?
Виктор кивнул.
В этот момент я увидела медленно выползающую со двора зеленую Фимочкину «бээмвуху».
