– Владыки ничего не решают. Владыки просто есть.
– Герант? – Пров попытался оглядеться, но голос, казалось, звучал отовсюду.
– Нет никакого Геранта. Есть туман под ногами, есть время над головой, есть сон, называемый жизнью…
– Владыки!
– Нет никаких Владык…
Казалось бы, настало самое время ужаснуться или хотя бы предаться священному трепету, но и то и другое было где-то далеко, за невидимой гранью, оставшейся позади ещё до начала пути.
– А я?
– А ты есть. Боль – это верный признак, что ты есть.
Теперь он стоял посредине капища, как раз на том месте, где должно разжигать жертвенные костры. У Зеуса была борода в мелких рыжих завитках, с которых свисали капли душистого мёда, Геккор тянул из облака невидимую пряжу, доспехи на Ярисе раскалились докрасна, Хлоя расчёсывала гребнем водяные струи, стекающие на плечи. Владыки с молчаливым любопытством рассматривали волхва, словно дети, увидевшие новую игрушку, которую не трогают, боясь попортить.
– Герант…
Владыки исчезли, и в следующее мгновение из стены тумана вышел Герант. Нет, не Герант – только его тень.
– Видел? – На тёмном силуэте проявилось знакомое лицо.
– Что? – не понял Пров.
– Владык своих видел?
Пров не ответил. Во-первых, он не очень-то верил, что всё происходящее вокруг действительно происходит, а во-вторых, грызло неизвестно откуда взявшееся чувство вины. Нет, он поступил так, потому что…
– Иначе поступить не мог, – закончил за него Герант.
– Да, не мог! Но и так не стал бы, если бы ты сам… Или стал бы… Не знаю. – Прову захотелось, чтобы Владыки немедленно вернулись, чтобы Енот-прародитель подполз к каждому из них, давая понять, что признаёт сородича, жизнью и смертью своей заслужившего единения с предками, чтобы отворились врата, ведущие в кущи, где можно позволить себе забыть…
– Душа помнит всё, даже то, что забывает разум. – Герант смотрел на него без осуждения, как будто ничего не произошло, как будто не было того последнего жертвоприношения, от которого почему-то холодела кровь. – Ты и не смог бы принести в жертву того, что тебе не принадлежит. Я свободен, волхв. А в жертву ты принёс частицу себя.
– Частицу? – Пров вдруг упал на колени и выхватил из кострища пригоршню пепла. – Но мы должны были смешаться вот здесь. Во славу Зеуса, Геккора, Яриса, Хлои!
– Нет, волхв… – Герант, казалось, едва заметно улыбнулся. – Мы слишком разные, чтобы наш прах мог смешаться. Но мы достаточно близки, чтобы наши пути ещё когда-нибудь пересеклись. А теперь тебе пора возвращаться.
– Что?!
– Очнись! – Голос Служителя вдруг изменился до неузнаваемости, трубный бас сменился простуженным тенором. Пров почувствовал, как медленно уходит боль, и ей на смену приходит влажный холод, пробирающий до костей. В глазах стало темно, а тот, кто был рядом, почему-то говорил на языке жителей замков. А что толку? Всё равно волхву за время, проведённое в пути, удалось распознать лишь несколько слов: «направо» – значит, за десницей, «прямо» – не сворачивай, «пища» – еда, «Творец» – самый главный Владыка, который к тому же всё и создал.
Только теперь до волхва дошло, что кто-то тянет его из воды, из той самой зловонной болотины, которая появилась на месте разрушенного замка. И этот кто-то был Служителем, но не был Герантом. Правый рукав его рясы свисал лоскутами, а из-под них поблёскивали посеребрённые чешуйки дорогого доспеха, а на широкой кожаной перевязи через плечо, украшенной серебряными бляхами, висел тяжёлый меч. Вся его одежда была заляпана бурой глиной, и с него стекали струи грязной воды, а значит, незнакомец побывал там же, в этой же трясине. Побывал, но как-то ухитрился выбраться, да ещё и его, Прова, оттуда вытащить. Но как – это уже второй вопрос, первый – зачем?
Пров всмотрелся в склонённое над ним лицо, и оно вдруг показалось ему знакомым. Юм! Только старше на пару дюжин лет, а вместо мягкой светлой поросли на щеках – всклокоченная русая борода. Сколько ж времени прошло?
С той стороны, где на фоне бледного заката горбились какие-то постройки, доносились крики и звон металла. Похоже, там шёл бой, и, наверное, стоило идти туда, чтобы хотя бы узнать, куда же занёс его кусок ржавого золота, рассыпавшийся в руке. От незнакомца с куцей рыжей бородёнкой, одетого в грязные лохмотья варварского покроя, невозможно было добиться ни слова – он только мычал и хлопал глазами. Кто он? Как оказался в этой бурлящей трясине, куда и угодить-то можно лишь путём, который проложил Нечистый? Впрочем, разве это важно… Найти Юма, отыскать следы Геранта – вот что сейчас главное.
Эрл Бранборг в последний раз глянул на незнакомца, убеждаясь, что тот постепенно приходит в себя, и двинулся туда, где не стихал шум сражения.
– Эй! Кого там несёт?! – раздалось из ложбины, поросшей густыми кустами. – Стой, а то пристрелю. – Послышался скрип натягиваемой тетивы самострела.
Эрл остановился и в следующее мгновение бесшумно скатился в канаву на обочине дороги, мощённой крупным булыжником. Бывает, что остановиться требуют не столько затем, чтобы установить личность, а чтобы получше прицелиться.
– Куда ж он делся? – послышался тот же голос. – Только что тут стоял, как на ладони.
– Может, уйдём от греха, – почти шёпотом отозвался второй караульщик. – Если с глаз пропал, значит, оборотень, если не хуже. Умные-то уже делят чего-то – слышь? А мы – как дураки. Всё равно, если оттуда кто-то вылезет, нам тут ни вдвоём, ни впятером не управиться. А другие дозоры всё равно…
Послышалось какое-то мычание – видимо, говорившему заткнули рот. А сказать он, вероятно, хотел, что другие дозоры уже разбежались. Можно было, конечно, идти прямо, но ведь и вправду с испугу могут и подстрелить.
Эрл нащупал обломанную ветку и, сняв с головы шлем, приподнял его над краем канавы. Тетива тут же взвизгнула, и короткая стрела ударила по стальному околышу, выбив палку из рук Служителя. Теперь есть считаные мгновения, пока успеют перезарядить. Несколько стремительных прыжков, удар мечом по веткам, загораживающим путь, и вот они уже стоят лицом к лицу – он и тот караульщик, пытающийся натянуть тугую тетиву. Рядом – ещё четверо, сбившись плечом к плечу, выставили вперёд свои клинки.
– Значит, сначала стреляем, а потом смотрим, в кого попали? – поинтересовался Эрл, не опуская меча. – Кто здесь старший?
– Ну, я… – настороженно сказал тот, что был с самострелом.
– Веди к лорду.
– Знать бы ещё, кто у нас теперь лорд, – проворчал караульщик. – Только ты меч спрячь и руки за спину прими.
Сопровождать странного пришельца взялись все. Точнее – никто не пожелал оставаться в карауле у жуткого места. Двое шли впереди, трое – сзади, причём шедшие впереди всё ускоряли шаг, а задние, наоборот, постепенно отставали.
Впереди поперёк дороги легла полоса тумана, а когда послышался отдалённый топот копыт и сквозь белую пелену проступили силуэты четырёх всадников, доблестная охрана, не издавая никаких криков, забыв о «пленнике», бросилась врассыпную.
