Бывший студент понял, что ничто здесь не изменилось: натянутые вдоль садовых троп шнуры, следуя которым учащиеся ходят плотными группами, как овцы; нескончаемые ряды стоек из лакированного бамбука, расставленные в идеальном порядке, словно костяшки домино; за стойками — неизменные чиновники, похожие на неотличимые одна от другой статуи, выкрашенные в черный цвет; бдительные, словно у них тысяча глаз, стражники с дубинками в каждой руке отпугивают воришек, что то и дело подкрадываются к толпам студентов, как рыбки, охочие до хлебных крошек; рой лоточников с горячим рисом и чаем; продавцы туши и кисточек; книготорговцы; предсказатели, сутенеры, попрошайки; группки готовых к услугам размалеванных проституток — как стаи саранчи, — стремящихся поскорее заработать свою пару монет прямо в каком-нибудь шалмане, где запахи пота, нетерпения и пережаренной еды мешаются с воплями, тычками и новым нетерпением.
Цы пристроился в конец одного из людских потоков. Когда подошла его очередь, юношу окатило жаром. Перед последним шагом он сделал глубокий вдох и взмолился про себя, чтобы обошлось без осложнений.
Чиновник, к которому приблизился Цы, быстро взглянул на него, не поднимая головы, как будто шапочка, которую он надвинул на самые уши, была не из шелка, а из камня. Юноша написал свое имя на бумаге и положил на стол. Чиновник заполнил цифрами колонку в каком-то документе и только потом уделил внимание очередному претенденту. Настроение у него было скверное.
— Место рождения? — процедил он.
— Цзяньян, область Цзяньнин, округ Фуцзянь. Но провинциальные экзамены я сдавал здесь, в Линьане.
— А читать так и не научился? — Чиновник указал на вывески, разъяснявшие, кому, с какой целью и в какой очереди надлежало стоять. — Ты должен обратиться в ректорат университета. А эта очередь только для иногородних.
Цы нахмурился: он знал, что в ректорате у него ничего не получится.
— А разве здесь нельзя?
Чиновник посмотрел сквозь Цы, будто юноша в один миг стал прозрачным, и жестом подозвал следующего.
— Господин, умоляю вас. Мне нужно…
Его прервал тычок в спину.
— Вот дьявол!..
Он обернулся, готовый поучить хорошим манерам нетерпеливого наглеца, однако страж порядка стоял совсем близко, и юноше пришлось отказаться от своего намерения. Проглотив обиду, он вышел из очереди, раздумывая, не рискнуть ли и впрямь войти в здание ректората. После встречи с Гао в Большой аптеке появляться там, где его приход так легко предугадать… Это было все равно что самому лезть в ловушку. Но вариантов просто не было. Цы сжал кулаки и заковылял к зданию.
Когда бывший студент переступил порог Дворца премудрости, сердце его сжалось от боли. Он сотни раз проходил по этим садам, являлся в эти залы с той же радостью, с какой малыш получает конфетку за хорошо выученный урок; он, как оказалось, сберег все мечты и надежды, которые — как он думал — сгорели в один день. И вот теперь, по прошествии года, он снова открывает тяжелую дверь цвета крови с устрашающими драконами по сторонам, словно предназначенными отпугивать всех, чей удел — невежество.
Толкотня студентов вернула его к реальности.
В коридорах ректората висели объявления, выписанные безупречным почерком: в них излагались требования к абитуриентам этого года. Мельком их проглядев, Цы поднялся в Большой зал на втором этаже, где вел прием чиновник с приветливым лицом. Он улыбнулся юноше, когда подошла его очередь. Цы объяснил, что ему требуется сертификат пригодности.
— Тебе? — удивился чиновник.
Цы тревожно оглянулся по сторонам.
— Да.
— Ты учился здесь?
— Да, господин.
— Прекрасно. Аттестат с отметками тебе нужен — или только сертификат?
— И то и другое. — Цы внес данные о себе в стандартную форму прошения.
— Понятно. Я должен зайти в другой кабинет. Подожди здесь.
Когда чиновник вернулся, от его приветливости не осталось и следа. Юноша испугался, что раскрылась история его побега. Чиновник почти не смотрел на Цы: все его внимание было приковано к документу, который он держал в руках и раз за разом перечитывал, не веря собственным глазам. Цы даже засомневался: имеет ли смысл дожидаться ответа — настолько захватило любезного чиновника содержание бумаг с печатями области Цзяньнин.
— Очень жаль, — произнес он наконец, — но я не могу выдать тебе сертификат. Оценки у тебя превосходные, вот только добропорядочность твоего отца… — Фраза повисла в воздухе.
— Моего отца? Что такое с моим отцом?
— Сам почитай. Шесть месяцев назад во время очередной инспекции выяснилось, что он растратил деньги судейской конторы, в которой работал. Для чиновника это страшнейшее из преступлений. И хотя он числился в отпуске по случаю траура, он все равно был разжалован и уволен.
* * *
Глаза юноши бессмысленно бегали по строчкам, он, пошатываясь, пятился от стола. Ему не хватало воздуха, было не вздохнуть. Бумаги выскользнули у него из рук и рассыпались по полу. Батюшка был осужден за растрату… Так вот почему он отказался возвращаться в Линьань! Фэн передал ему это известие во время своего приезда в деревню. Вот откуда эта внезапная перемена решения и упорное молчание!
Теперь все события разом обрели свой истинный смысл; это было исполненное горькой иронии несмываемое клеймо на его судьбе. Цы чувствовал себя грязным изнутри, зараженным отцовским позором. Стены вокруг внезапно закружились. Цы чуть не вырвало, но он сумел сдержаться. Оставив рассыпавшиеся бумаги на полу, он бросился вниз по лестнице.
Шаркая по университетским садам, Цы проклинал себя за глупость. Он бродил с места на место ничего не видя, натыкался на студентов и преподавателей, словно это были бездушные статуи. Он не знал, куда и зачем идет. Будто ослепнув, Цы опрокинул книжный лоток. Но едва он попытался все уложить на место, книготорговец обрушил на него град оскорблений — и Цы в ответ сорвался. К месту перебранки поспешил ближайший стражник, и Цы снова пришлось бежать.
Он покидал университетские сады, с тревогой оглядываясь по сторонам и опасаясь в любой момент услышать окрик: «Стой!» К счастью, никто не обращал на него внимания, и Цы беспрепятственно сел в лодку, шедшую от университета к площади Ремесел; до самого прибытия он сидел неподвижно, надеясь затеряться среди пассажиров. Выйдя на площадь, он первым делом проверил связку на поясе: последние двести монет были пока в целости-сохранности. Таковы остались его сбережения после того, как он рассчитался с Луной за заботу о Третьей, договорился с хозяином гостиницы и оплатил поездку. Цы отыскал траволечебницу и купил лекарство от лихорадки. Расставшись с последней монетой, он понял, что вновь оказался на самом дне. Утром он еще лелеял мечту найти работу при университете, договорившись с одним из тех, у кого хватает средств и недостает знаний: Цы был готов давать богатым невеждам дополнительные уроки, которые помогут раскрыть ворота славы. Но в отсутствие сертификата это оказалось невозможно. Ему все так же требовались деньги, чтобы расплатиться за постой и питание, и раздобыть их так или иначе следовало до вечера.
