Когда загорелась последняя палочка ладана, настал черед Серой Хитрости. Юноша подходил к телу не спеша, будто горящий ладан отмерял лишь его время, а время Цы в расчет не шло. Словно кот, почуявший добычу, Серая Хитрость обошел труп и начал осмотр в порядке, противоположном установленному. Притронулся к посиневшим стопам Гао. Затем поднялся к икрам — толстым, но правильно очерченным, к узловатым коленям и мощным бедрам; задержался на «нефритовом стержне» покойника, тоже искусанном рыбами. Серая Хитрость осторожно его приподнял, осмотрел опавшие яички — Цы показалось, что он как-то уж долго их трогает. Палочка ладана таяла. Серая Хитрость еще не подобрался к груди покойного, а четверть времени уже миновала. Седой перешел наконец к голове рябого, повертел ее из стороны в сторону — но и теперь воздержался от комментариев. Затем он попросил о помощи, чтобы перевернуть тело. Цы воспользовался этим моментом и определил, насколько оно затвердело.
Серая Хитрость продолжал осмотр с невыносимой медлительностью; ладан же прогорал невыносимо быстро. Седой изучил затылок, широкую спину, раздвинул и снова сдвинул ягодицы, потом вновь обратился к нижним конечностям.
Цы в который раз покосился на курящуюся палочку; та прогорела уже более чем наполовину. Однако ни Серую Хитрость, ни самого профессора Мина, который рассеянно беседовал с одним из отработавших студентов, это, казалось, не волновало. Юноша решил не прерывать их разговора, подумав, что Мин предоставит ему дополнительное время. Когда Серая Хитрость дал понять, что завершил осмотр, ладана оставалось совсем чуть-чуть. Цы торопливо заступил на место товарища.
Пока проводили осмотр другие, Цы убедился, что на теле действительно нет следов насилия, поэтому сразу же обратился к голове, особое внимание уделив затылку. Он ожидал там что-нибудь отыскать, однако не обнаружил ничего существенного. Он искал во рту, вокруг глаз и в ноздрях — там тоже не было необычных повреждений или признаков отравления. В конце концов Цы занялся ушами. Правое не вызывало подозрений, но неожиданно юноше показалось, будто он что-то ощутил в левом ухе. Это было просто наитие, но проверить его он был обязан. Цы бросился к своей суме и зашарил среди инструментов. Время шло, нужный предмет все не находился. Цы бросил взгляд на ладанную палочку: она угасала. Он вывалил из сумы все инструменты, рассыпав их по полу, и выхватил из их груды пинцет с небольшим камнем столь стремительно, будто от этого зависела его жизнь. Сжав зубы, он взмолился о том, чтобы его догадка подтвердилась. И тут между ним и мертвым телом мрачно встал один из стражников. Цы решил, что его опознали. Он опустил голову и переждал несколько мгновений, показавшихся ему вечностью.
— Осмотр завершен, — объявил страж.
Сердце юноши забилось чаще. Цы просто не мог поверить услышанному. Он должен довершить начатое. Да он вообще только приступил!
— Но, господин, Серая Хитрость истратил часть моего времени, — отважился он на ответ. — Он…
— Это уж не мое дело. Нас ожидает начальник области, — произнес страж, не сдвинувшись с места.
Цы умоляюще посмотрел на Мина, но тот отвел взгляд. Цы был один. Все кончено.
«Я должен это сделать. У меня получится».
Цы поклонился в знак повиновения. И медленно отступил; поднял суму, опустил в нее пинцет. А потом попросил дозволения прикрыть труп простыней. Стражник засомневался было, однако разрешил. Цы почтительнейшим образом исполнил, что ему было дозволено.
Любой на его месте выдал бы себя, переменившись в лице. Но когда они покидали Комнату мертвых, Цы был невозмутим, и лишь глаза его сияли.
* * *
По возвращении в академию Мин извинился перед Цы:
— Уверяю, я собирался дать тебе побольше времени, но никак не мог предположить, что это пойдет вразрез с планами начальника области.
Юноша ничего не ответил. Он думал только о последствиях своего открытия. Глава областной управы на церемонной встрече напомнил студентам, что важнейшее в данном случае — строгая конфиденциальность, и назначил следующую встречу через два дня, давая им время написать письменные отчеты. Два дня оставалось до того, как решатся их судьбы.
Цы почти не притронулся к еде. После обеда они должны были представить Мину свои предварительные заключения, а Цы никак не мог решить, что написать. Вероятно, в областной управе род занятий Гао был известен — иначе и не объяснишь обстановку строгой секретности. Уже не так очевидно, знали ли в управе — как теперь знал Цы, — что старшего стражника убили. Но если Цы доложит о своих выводах, он подстрекнет власти к поискам убийцы, а ведь главным подозреваемым окажется, наверное, он сам. Цы попытался проглотить немного риса — рис застрял у него в горле. Вторая пара сдававших экзамен студентов уже направилась к Мину в кабинет. Скоро настанет и их черед. Цы покосился на Серую Хитрость, который развалился на циновке, просматривая свои записи. Сердце Цы билось тревожно.
«Всеблагое Небо, что же мне делать?»
Цы спросил себя: а как поступил бы батюшка? В груди будто разлился свинец. Всегда, когда Цы предстояло принять важное решение, призрак отца являлся его мучить. Цы вспомнил годы, когда батюшка был человеком почтенным и уважаемым, годы, когда он помогал сыну, поддерживал его в стремлении сдать экзамены, и ему стало тоскливо, что рядом с ним нет никого вроде судьи Фэна — человека, на которого он мог бы опереться.
Внезапный тычок Серой Хитрости оборвал его невеселые размышления. Цы поднял голову. Товарищ по комнате, возвышаясь над ним, смотрел высокомерно и торопил отправляться в кабинет Мина. Цы молча встал, смахнул с одежды послеобеденные крошки и последовал за седым.
Юноша впервые входил в личный кабинет Мина. Он удивился, попав в сумрачное помещение без окон и бумажных ширм, через которые сюда мог бы попадать дневной свет. На стенных панелях красного дерева едва различались старые шелковые полотна с подробными изображениями человеческих тел и отдельных их частей. Учитель восседал за черным столом из эбенового дерева, листая в полумраке какую-то книгу. За его спиной располагалась полка, где, подсвеченная фонариками, мрачно тянулась вереница черепов, расставленных по размеру, — словно то были дорогостоящие диковинные товары. Серая Хитрость шагнул вперед. С молчаливого согласия Мина он опустился перед столом на колени; Цы последовал его примеру. В конце концов Мин оторвался от книги и поднял взгляд на студентов. На его усталом лице было написано уныние.
— Надеюсь, хотя бы вы двое наделены минимальными познаниями, которые отсутствуют у ваших товарищей. Никогда не слыхал зараз столько глупостей! Ну, чего ждете? Начинайте.
Серая Хитрость прокашлялся. Его горделивый взор блуждал где-то за пределами кабинета. Вот он достал свои записи и заговорил:
— Достопочтеннейшая мудрость, я искренне благодарю вас за…
— Избавь меня от этих изысков. Пожалуйста, приступай к делу, — перебил академик.
— Ну конечно, господин. — Серая Хитрость снова кашлянул. — Вот только я не уверен… может, лучше Цы подождать снаружи. Как вам известно, не следует подвергать мнение второго судьи опасности искажения под влиянием выводов первого.
