— Елизавета Прокофьевна просят поторопиться, — сказала горничная. — Скоро пять часов.
— Передай, что я уже готова, — ответила Катя.
Даша закрыла дверь. Катя села на кровать рядом с Лили. Минуту девушки молчали, потом Лили спросила:
— Во сколько отходит его поезд?
— Какая тебе разница? — удивилась Катя. — Хочешь проводить?
Лили потупилась. Ее дрожащие пальцы затеребили концы шелкового пояса на талии.
— Он уедет, ты выйдешь замуж и переедешь к мужу. Экка, что будет со мной?
— Ничего особенного. Если Елизавета Прокофьевна найдет достойного жениха, тебя выдадут замуж. — Катя пожала плечами. — Впрочем, не думаю, что твоя жизнь после замужества сильно переменится. Просто вместо матери тобой будет руководить муж. Вот и все.
Лили опустила голову. По ее щекам поползли слезы.
— Перестань! — велела Катя. — Все равно уже ничего не исправишь. Поезд уйдет через два часа, и ты его больше никогда не увидишь. Все к лучшему.
Лили закрыла лицо руками и упала на кровать, содрогаясь всем своим неуклюжим телом. Глаза Кати засверкали. Несколько секунд она не отрываясь смотрела на рыдающую подругу, потом наклонилась и потрясла ее за плечо:
— Ну, будет, будет…
— Это еще что такое? — властно спросила генеральша, появляясь на пороге. — Что тут происходит?
Услышав материнский голос, Лили вскочила с кровати и бросилась вон, по дороге опрокинув скамеечку для ног. Катя проводила ее сочувственным взглядом.
— Что у вас произошло?
— Ничего особенного. Лили огорчена нашей предстоящей разлукой.
«О боже!» — чуть не произнесла Елизавета Прокофьевна. Однако сдержалось, потому что притворяться осталось недолго.
Генеральша оглядела воспитанницу, одетую, как обычно, в белую кофточку с черной юбкой и нахмурилась:
— Почему ты не надела нарядное платье?
— А разве сегодня праздник?
Елизавета Прокофьевна только рукой махнула:
— Делай как знаешь. Я позову тебя, когда приедет Дмитрий Данилович. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей.
Влюбленный доктор прибыл точно в пять. На его статной фигуре отлично сидел новенький черный фрак, но выглядел Дубов так, словно не спал несколько ночей подряд.
Александр Карлович приветствовал доктора с необычной сухостью. Не выразил радости по поводу предложения, сделанного обоим опекунам девушки, что-то неразборчиво буркнул в ответ.
Генеральша поторопилась замаскировать странную невежливость мужа:
— Дмитрий Данилович, дорогой, с нашей стороны не может быть никаких препятствий! — сердечно заверила она гостя. — Ваше предложение огромная честь для любой девушки!
Глаза Дубова вспыхнули
— Значит, Екатерина Петровна согласна?
— Она сама вам это скажет, — улыбнулась генеральша. — Я бы только хотела уточнить: когда, по-вашему, удобнее сыграть свадьбу?
— Как можно скорее, — не раздумывая, ответил гость. Тут же смутился и поправился: — То есть, я хотел сказать, что это должна решать невеста и ее родные. Я заранее согласен на любое решение.
Генеральша откинулась на спинку дивана и с улыбкой обмахнулась веером. Все развивается именно так, как она планировала, а это значит, что она избавится от занозы в доме еще до начала Великого поста.
Горничная подала чай, который с недавних пор начали пить в пять часов по английскому обычаю. Дубов бросил короткий взгляд на дверь, тихонько вздохнул и взял чашку.
За столом царило напряженное молчание. Елизавета Прокофьевна сделала несколько безуспешных попыток завязать непринужденную беседу. Влюбленный доктор без конца переспрашивал, отвечал невпопад, а иногда вообще не слышал обращенных к нему вопросов. Генерал хранил упрямое молчание, несмотря на то, что жена несколько раз наступила ему на ногу. Все вздохнули с облегчением, когда чаепитие, наконец, подошло к концу.
— Еще чашечку? — осведомилась Елизавета Прокофьевна.
— Нет-нет, благодарю! — поспешно отказался гость.
Генеральша звонком вызвала горничную.
— Попросите Екатерину Петровну спуститься к нам.
Вошла Катя — холодная, невозмутимая, — сделала вежливый реверанс. Судя по отличному цвету лица, мысли о предстоящем замужестве не лишили барышню сна.
Генеральша дождалась, когда воспитанница приблизится к столу, и торжественно сказала:
— Дмитрий Данилович оказал тебе честь своим предложением.
Генерал прочистил горло. Елизавета Прокофьевна увидела, что он бледен точно так же, как влюбленный доктор.
— Мы, разумеется, решили, что ответить Дмитрию Даниловичу ты должна сама. Оставляем вас вдвоем. — Генеральша встала, окликнула мужа: — Александр!
Генерал нехотя поднялся с дивана, забыв подать жене руку. Генеральша вышла из гостиной следом за мужем. Плотно прикрыла дверь, задержалась, зачем-то протирая начищенную медную ручку. Голоса из комнаты звучали негромко. Она приложила ухо к створке, но тут послышались шаги. Генеральша отпрянула к окну.
— Елизавета Прокофьевна, на сколько персон прикажете накрывать ужин? — спросила горничная.
Генеральша мысленно посчитала. Домочадцев четверо, если у Лили снова не разболится голова, да и влюбленный доктор наверняка останется на весь вечер.
— На пятерых.
Горничная сделала торопливый реверанс и удалилась.
Генеральша отодвинула плотную штору. По очищенной от снега дорожке брел ее муж. Шуба медленно сползала с него, но генерал этого не замечал. Лишь когда теплый мех соскользнул с плеч, Александр Карлович остановился. Подобрал шубу, отряхнул ее от налипшего снега и продолжил движение вокруг клумбы с заснеженной чашей фонтана.
В гостиной, покинутой супругами, царило молчание. Наконец Дубов хрипло спросил:
— Могу я надеяться, что мое предложение будет принято?
— Дмитрий Данилович, почему вы хотите на мне жениться?
Вопрос застал доктора врасплох. Он с изумлением взглянул на спокойное лицо девушки, сидевшей в кресле.
— Как это почему? Я… — он поискал слова и неуклюже договорил: — Вы произвели на меня огромное впечатление.
— Не я первая, как я слышала, — так же спокойно заметила Катя.
Дубов поморщился. Делать подобные замечания молоденьким барышням непозволительно, но он списал его на девичью неопытность.
— Видите ли, Екатерина Петровна, у мужчин есть право на личную жизнь… до женитьбы.
Сказал — и впился взглядом в лицо генеральской воспитанницы: не смутилась ли она, не покраснела? Барышня и бровью не шевельнула.
— А после женитьбы?
