– Молли!
– Все нормально, – она выбирается на берег. Обнаженная, дрожащая.
– Ты же замерзла! – Илия прижимает ее к себе. Растирает тело. Снимает рубашку. Укрывает ей плечи.
– Люби меня.
– Что?
– Люби меня прямо здесь, – Молли ложится на спину. Тело дрожит так сильно, что она не может говорить.
– Тебе нужно согреться.
– Да, – выбивают ее зубы. Но холод не снаружи. Холод внутри. Снаружи лишь пот и безразличие. – Сделай мне больно.
– Что?
– Укуси меня! – Молли закрывает глаза, наслаждаясь болью. Такой естественной. Такой отрезвляющей. – Сильнее! – она вскрикивает. Ногти царапают Илии спину.
– Извини.
– Еще. Ударь меня.
– Молли…
– Ударь меня!
– Я не могу.
– Можешь, – она хватает его за волосы. – Сделай мне больно! Пожалуйста!
– Нет, – он поднимается на ноги. Смотрит на Молли, тянущую к нему руки.
– Ударь меня!
– Я не буду бить тебя! – он собирает ее одежду. – Давай я тебя одену и отнесу в дом.
– Больше не хочешь меня?
– Хочу, но бить не буду.
– Тогда просто возьми меня.
– Молли, – он смотрит, как она поднимается на четвереньки.
– Сделай это ради меня, – она оборачивается. – Ну же!
– Да что с тобой?!
– Мужик ты или нет?! – лицо Молли искажают презрение и злость. – У меня ломка, идиот чертов! Знаешь, что это такое?!
– Ломка?
– Пожалуйста, сделай хоть что-то…
Молли выгибает спину, зарываясь лицом в белые полевые цветы.
– Пойдем в дом, – Илия тщетно пытается поднять ее.
Молли кусает его: сильно, до крови. Рычит, словно безумное животное.
– Молли! – кричит Илия, но она не слышит. – Молли, мне больно, черт возьми!
Кровь из прокушенной руки капает на примятые полевые цветы. Илия тщетно пытается освободиться. Кажется, безумие передалось и ему. Безумие, в котором ничего нет. Лишь пустота и боль.
– А-а-а! – стонет Молли, не разжимая зубов, когда Илия, схватив ее за волосы, пытается оторвать от своей руки.
– Молли!
Они падают, катятся по земле, замирают, продолжая причинять друг другу боль. Молли плачет. Слезы из глаз и кровь из прокушенной руки Илии текут по щекам. Сердце сжимается. Голова идет кругом. Илия сдерживает тошноту. Мышцы сводит от напряжения. Напуганные птицы кружат в хороводе вытянувшихся к небу деревьев.
– Это безумие. Безумие. Безумие… – шепчет Илия, не понимая, что Молли давно отпустила его, давно не сопротивляется…
Затем видит, что она отключилась, поднимает на руки, несет в дом.
– Что с ней? – кричит Эш, выбегая им навстречу.
– Упала.
– Упала?
– Не путайся под ногами! – Илия смотрит на дочь, пытаясь не сорваться на крик.
Укладывает Молли в кровать и накрывает одеялом. Она поворачивается на бок и сжимается, словно эмбрион.
– Она умрет? – спрашивает Эш. – Как мама?
– Нет, – Илия отворачивается, скрывая слезы.
– Ты обещаешь?
– Иди погуляй.
– Я могу посидеть с ней.
– Уйди куда-нибудь! – кричит он.
Эш вздрагивает. В голубых глазах появляются слезы.
– Господи! – Илия зажмуривается, надеясь, что все это сон. Но сон не кончается. – Прости меня.
Эш молчит.
– Только не плачь, – он осторожно протягивает дочери руку. – Пойдем, покажешь мне свои рисунки…
Глава сорок четвертая
Утро. Тишина. Завтрак на веранде. Молли. Бледная. С синяками под глазами. В сером свитере Илии и джинсах его жены. Босиком. С бутылкой холодного пива в правой руке. Она стоит в дверях и смотрит на Илию.
– Ты не умерла! – радуется Эш.
Девочка машет рукой и зовет ее за стол. Молли качает головой. Прислоняется к косяку и смотрит куда-то вдаль. Илия молчит. Ждет, когда Эш закончит завтрак.
– Иди погуляй.
– Погулять? – девочка оборачивается, встречается с Молли взглядом. – Вам надо поговорить?
Молли устало улыбается.
– Тебе уже лучше? – спрашивает Илия, когда Эш уходит.
– Немного, – Молли смотрит себе под ноги. – Извини, что взяла джинсы твоей жены. Юбка была грязная и…
– Ничего, – Илия убирает со стола тарелки. – Кто-то должен все это носить.
– Ты злишься?
– Не знаю.
– Я напугала тебя?
– Немного.
– Нужно было рассказать тебе.
– Да, – он впервые встречается с ней взглядом. – Поэтому ушел Хак?
– Не только.
– Понятно, – Илия относит поднос на кухню, возвращается с двумя бутылками пива. – Как представлю, что было бы, если бы Эш увидела нас вчера.
– Ты простишь меня?
– Простить?
– Если нет, то я пойму.
– Поймешь что?
– Что я сама все порчу.
– И снова пойдешь на крышу?
– Нет.
– Нет? – Илия смотрит на нее долго, о чем-то думая. – Ты нравишься мне, Молли, – он опускает глаза. Читает что-то на пивной бутылке. – Очень нравишься. Но если мне придется выбирать между Эш и тобой, то я выберу свою дочь.
– Я понимаю.
– Что ты понимаешь?
– Что все зависит от меня.
– И?
– Я попробую, – она ждет, пока он снова не посмотрит ей в глаза. – Если, конечно, ты дашь мне еще один шанс.
– Только шанс?
– Ну, может еще краски, если они есть у твоей дочери. Давно не рисовала пейзажи.
Глава сорок пятая
Образы. Эш стоит за спиной Молли, затаив дыхание. Самодельный мольберт. Акварельные краски. Альбомная бумага, на которой медленно рождается загородный дом Илии.
– Нравится? – спрашивает Молли. Эш кивает.
– Только я не думала, что это так долго!
– Долго?! – Молли растерянно смотрит на часы. – Увлекает, правда?
Девочка отрицательно качает головой.
– Если только сначала.
– Это потому что ты смотришь, а не рисуешь.
– Может быть, – Эш непоседливо ходит вокруг мольберта. – У меня не получается рисовать красками!
