Теперь же он пусть бессознательно, но старался задержаться на работе допоздна, хотя и раньше не баловал домашних ранними возвращениями.
Но тогда он был полностью загружен работой, а теперь, даже окончив текущие дела, Анатолий Максимович сидел у себя в кабинете, щёлкал выключателем настольной лампы, и думал, думал, думал…
Теперь же, после того, как труп Жанны нашли, он воспрянул духом, и надеялся, что Павел оставит в прошлом свою несчастную любовь. Но сын попросил отца использовать все связи, чтобы дать делу обратный ход. Он хотел выяснить, кто виновен в смерти любимой девушки, и Резник уважал его за это.
Хотя, видит бог, у него самого сейчас столько дел! На носу — выборы, и он переживает за своего ставленника, друга детства, Ковалёва Вовку, который, правда, уже лет двадцать как не Вовка, а Владимир Ильич.
Резник вложил огромные средства в его рекламную кампанию, собираясь продвинуть Ковалёва в Думу.
Тот был не против стать депутатом, чтобы в дальнейшем лоббировать интересы самого Резника. Правда, об этом пока рано говорить, потому что выборы — на носу, но толком неизвестно, станет ли Ковалёв депутатом или нет. Тем не менее, несмотря на множество других текущих неприятностей, владелец холдинга «Терра — нефть» должен был думать и об этом.
Он откинулся в кресле и закрыл глаза. И в первый раз за много лет понял, что устал, сильно и безнадёжно, без всякой возможности восстановиться. И дал себе обещание, что сразу же после выборов, которые должны пройти седьмого декабря, поедет на свою виллу в Греции или в Беверли — хиллз со всей семьёй и отдохнёт там как следует. Жена будет рада, она в последнее время частенько напоминает ему, что не мешало бы отдохнуть, тем более что у них все возможности для полноценного отдыха. И Павла они обязательно возьмут с собой. После того случая, когда сын едва не покончил с собой, у него совсем сдали нервы. Павел частенько плакал, не стесняясь никого, или задумчиво смотрел в одну точку. Родители уже очень давно не видели на его впалых щеках ямочек, рождённых улыбкой. А ведь улыбка раньше постоянно озаряла лицо Павлика!
И ещё сын пристрастился к алкоголю. Самое плохое, что он пил в одиночестве, совершенно не волнуясь о том, что скажут или что подумают родители и прислуга, выгребающая у него из комнаты бутылки из-под виски и коньяка. Резник подозревал, что Павел начал пить уже давно, просто раньше он скрывал это, прятал бутылки, постоянно жевал мятную жвачку. А теперь ему стало наплевать на то, что всему дому известно, что он — настоящий алкоголик.
Если бы Резник заглянул вперёд и увидел, что его ожидает масса неприятностей, вследствие которых он поедет отдыхать очень не скоро, то он бы расстроился. Глава крупной нефтяной компании не привык менять свои планы…
— Я что — то не поняла, — Верочка начала наливаться красным цветом, чуть ли не сливаясь со шпинелью, — вы это серьёзно? Или шуточки у вас такие?
— Ну какие тут могут быть шуточки? — устало проговорила Ирина.
Ей уже надоело общаться со сварливой клиенткой, которой она в очередной раз пыталась доказать, что рубин — вовсе не рубин.
— Знаете что, этот камень мне подарил мой парень. Он у меня, между прочим, не какой-нибудь торгаш, — гордо провозгласила Верочка, и нагло закурила. — Он не мог подарить мне подделку!
— Это не подделка, — вздохнула Ирина и открыла форточку.
Сразу же подул промозглый ноябрьский ветер, и она поёжилась. Ей была неприятна эта крикливая клиентка, неприятна сама эта история, но разве она виновата, что так получилось? Разве это она подменила камни?
Ирина тоскливо посмотрела в окно и впервые пожалела, что приняла предложение Надежды. И тут же ей стало совестно: мол, пока всё шло хорошо и гладко, она была довольна. А как только случилась мелкая неприятность, так сразу же — в кусты!
Единственное, о чём она жалела на самом деле, так это о том, что не предупредила хозяйку мастерской, не рассказала Надежде о том, что произошло. Пусть бы та сама разбиралась и объяснялась с Верочкой по этому поводу!
А девица ещё крепче закусила удила.
— Вот, значит, как вы работаете? — с издёвкой спросила она, закидывая ногу на ногу и нахально глядя на Иру. — Сначала завоёвываете расположение клиентов, а потом наглым образом грабите их? Я отказываюсь сотрудничать с вами! Верните мне мой камень, мой НАСТОЯЩИЙ камень, и я уйду. И даже, может быть, никому ничего не скажу.
— Вы можете говорить всё, что сочтёте нужным, и кому хотите, — не выдержала Ирина.
В последнее время её нервы что — то расшалились и позволяли себе брать верх над разумом. Впрочем, может быть, в этом были виноваты и гормональные изменения.
— Я не меняла камни, это — тот самый материал, который вы мне передали на хранение. И я не виновата, что ваш друг не смог отличить настоящий рубин от шпинели.
— Вы просто не понимаете, с кем связались, — скривила губы противная девчонка. —Вам придётся разбираться с ним! Жаль, что его сейчас нет в городе, иначе вы бы уже давно вернули то, что украли! Но подождите, он скоро вернётся, и тогда…
— А ну пошла вон, — теряя самоконтроль, заорала Ирина. — Пошла вон, дрянь! Ты меня пугать будешь? Убирайся немедленно!
Она вскочила с места, лицо покрылось красными некрасивыми пятнами, чёрные глазищи метали молнии, и Верочка, схватив меховую курточку, моментально скрылась за дверью.
Тут же на пороге вырос растерянный муж.
— Что случилось, дорогая?
Он встревожено подошёл к жене и заглянул ей в глаза.
— Не знаю, что на меня нашло, — пожаловалась Ира.
Теперь, когда её запал иссяк, она чувствовала себя опустошённой. Ей даже не верилось, что она способна на такое: накричать на клиентку, выгнать её из кабинета… Пусть та и не права, но обычно мягкая, терпеливая, нежная Ирина никогда не позволяла себе такого буйства. Муж утверждал, что и полюбил её за необыкновенное терпение, нежность и кротость.
Он бы сильно удивился, если бы супруга рассказала ему, что в последние месяцы она частенько испытывает неожиданные приступы ярости и даже агрессии, и готова обрушить их на голову любого, кто окажется рядом. Только ценой неимоверных усилий ей удаётся держать себя в узде, но она понимала, что рано или поздно должна была сорваться. И вот это произошло.
Она ещё не до конца успокоилась, но ей было безумно стыдно перед Александром. Он так тревожится за неё, он такой терпеливый, он не стал возражать, когда она отказала ему в интимной близости, и стал ждать, пока она первая сделает этот шаг. Он делает для неё всё, что она попросит, и даже больше. Он так трогательно ухаживает за ней, постоянно напоминает, чтобы она берегла себя и ребёнка, он так любит её!
Он часто рассказывал ей, какая она была до того, как потеряла память, и Ирина со всех сил старалась этому образу соответствовать. Ей не хотелось разочаровывать и обижать мужа, который столько делает для неё! И, тем не менее, она сорвалась сейчас, и, возможно, сорвётся ещё и ещё… Ну почему она не может стать такой, как прежде?
