Все это вполне нормально, думал Косов, городу-мегаполису надо дышать и развиваться, герр Питер также строил свою северную столицу на костях. Но не слишком ли много странных обвалов? Нет ли в этом какой-то закономерности? На такую мысль наталкивала и пьяная болтовня Челобитского. И список жильцов рухнувшей "хрущобы" в его коричневой папке. И страховые полисы фирмы "Августин", лежавшие там же. По стечению обстоятельств это было именно то страховое агентство, где недолгое время проработал и сам Косов. Причем число страховок соответствовало числу жильцов. Некоторые почему-то были помечены крестиками. Крохотный карандашный крестик возле фамилии, который легко стереть. Геннадий Семенович был почему-то уверен, что "Августин" имел страховые обязательства и перед жителями других "хрущоб", потерпевших бедствия за эти полгода. И всех должна была расселять корпорация "Оникс"...
Но можно ли это выяснить? Оказывается, можно, если иметь на прежнем месте работы одинокую даму критического возраста, с которой тебя связывали совместные чаепития и виды на будущее. Надо только сесть на трамвай и отправиться в "Августин".
- Дождись обеденного перерыва, - сказала дама. - Я попробую войти в компьютерный банк данных. Ты почему без торта?
- Нет, Люся, у тебя всегда было неважно со зрением, - отозвался Косов. - Торт "Сюрприз" - это я сам. Можешь начинать кушать, а лучше приезжай сегодня вечером в гости. И выясни для меня следующее: кто выдавал эти полисы и выплачивалась ли страховка? Если мои догадки верны, то сумма должна быть немалая. И еще: кто является бизнес-гарантом "Августина"?
- На это я могу тебе ответить сразу. При учреждении агентства - банк "Московский кредит", мэрия и группа "Оникс". Хочешь знать уставный капитал?
- Это не важно. А если муниципальная собственность передоверена частной корпорации, то...
- ...то страховой случай рассматривается с последней. Ты под кого-то копаешь?
- Разве я похож на могильщика буржуазии - пролетариат? Просто соскучился.
- Врешь, - погрозила пальцем Люся. - Ты окончательно решил уйти?
- Только не от тебя. И постарайся узнать вот что: в каких ещё договорных обязательствах с "Августином" фигурирует группа "Оникс".
- Не слишком ли много ты на меня взваливаешь? Мало того, что это служебная информация, она вообще может быть недоступна для внутреннего пользования. По крайней мере, не для управленцев среднего звена, как я.
Но Косов умел разговаривать с пышными крашеными блондинками, и они всегда таяли под его немигающим взглядом.
- Полный отчет жду у себя дома, - сказал он, - а в обед все-таки загляну, - и поцеловал Люсю в кончик носа, отчего она восхитительно вспыхнула.
Сухому хворосту нужна только спичка, всегда считал Геннадий Семенович, и теперь он не сомневался в том, что его просьбы будут выполнены. Время до обеда он коротал за пивом, расплачиваясь деньгами, взятыми в долг у той же Люси, и составляя всевозможные комбинации из разрозненных фактов и фактиков. Иногда получалось что-то совсем несуразное и пугающее, вроде монументов Церетели, а иногда выходило ближе к полотнам нонконцептуалистов, где ещё можно было что-нибудь разобрать, ежели к пиву добавить грамм пятьдесят водки. Порою перед ним вырисовывалось вообще нечто реалистичное, как у "передвижников". Сам Косов в своем творчестве всегда тяготел к простому и ясному видению мира, во всех его темно-белых оттенках, без прикрас, абстрактных загибов, нарочитого примитивизма и андерграундской зауми. Жизнь и так достаточно символична, чтобы её лишать последней конкретики.
"Стоп!" - подумал вдруг Геннадий Семенович, опорожнив очередную кружку. Он вспомнил фамилию человека, являющегося председателем совета директоров корпорации "Оникс", фактически - одним из её совладельцев. Бескудников. Нет, недаром говорится, что, как только изобрели печать, дьявол поселился в типографской краске. По крайней мере, оставляет там свои следы. Кажется, упоминалось и имя - Вадим, но в этом Косов не был полностью уверен. "Но не слишком ли много совпадений?" - подумал он. Тут что-то не так. И поспешил к даме критического возраста.
- Тут что-то не так, - сказала и она, поправляя на носу очки. - Со вчерашнего дня доступ к файлу, куда внесена информация о страховых полисах по твоей "хрущобе", закрыт. Удалось лишь выяснить, что все здание передано под опеку корпорации "Оникс". Возможно, им занимается кто-то из нашего руководства. Но почему такой мелочью?
- А ты ничего не слышала? - спросил Косов. - Забыл, ты же не смотришь телевизор. Карточный домик рухнул. Но меня вот что интересует: почему доступ к файлу закрыт со вчерашнего дня, хотя дом развалился только сегодня утром?
- После наступления страхового случая канал утечки информации перекрывается, это обычная практика, - напомнила Люся.
- После, но не до, - возразил Косов. - Выходит... Выходит, кто-то настолько был уверен, что страховой случай произойдет, что заранее обезопасил себя. Проще говоря, кому-то было известно, что от здания останутся одни обломки. Ты сможешь выяснить - кто?
- Мне как-то не по себе, - испуганно сказала Люся, переходя на шепот, хотя они и так стояли в коридоре одни.
- А ты думай о чем-нибудь приятном - например, о нашей встрече вечером, - посоветовал Косов. - Тебе станет теплее и веселее. И не теряй времени, принимайся за остальные клеточки моего кроссворда. Но будь осторожна.
- Уж постараюсь, - приободрилась Люся, улыбнувшись под его магнетическим взглядом.
Косов отправился домой. Пришла пора побеседовать с Челобитским - с сердечным вниманием. Как в церкви. Он ещё не знал, что в квартире в его отсутствие происходили довольно странные вещи.
Галина долго вертела в руках кухонный нож, то пробуя пальчиком острое лезвие, то поглядывая на горло Адрианова, беспомощно лежавшего возле холодильника. Телевизор она больше не слушала и думала о чем-то своем. Потом, вздохнув, поднялась и, сжав в кулаке нож, прошептала почти ритуальную фразу:
- От судьбы не уйдешь, аминь!
Но лишь только девушка склонилась над Алексеем Викторовичем, как перед глазами у неё заплясало дуло пистолета.
- Положите нож. Встаньте с колен. Отойдите к стенке, - приказал Адрианов жестко.
- Расстреливать будете? - полюбопытствовала Галина, наблюдая за удивительной метаморфозой, произошедшей с бесчувственным телом.
- Еще не знаю. Может быть, и придется. Вы опасны для окружающих. Адрианов отодвинулся подальше.
- Значит, вы притворялись?
- Притворяетесь вы. А я всего лишь разыграл интермедию. Подержал водку во рту и сплюнул в герань. И знаете, зачем? Мне хотелось узнать, что вы станете делать, когда будете думать, что вам никто не помешает. Я хотел послушать, кому вы станете звонить по телефону. Просто понаблюдать за вашим лицом.
- И что же вы увидели? - довольно весело спросила девушка.
- О! И ещё раз: о!.. - Адрианову было не до шуток, голос его прозвучал трагически, почти с шекспировским надломом. - Я понял, что вы - убийца. Это вы, именно вы хотели убить мужа, а не он вас. Но у вас что-то не получилось, пришлось бежать. А теперь вы надеялись убить и меня тоже. Возможно, мы имеем дело с маниакальной шизофренией, отягощенной наследственными заболеваниями, но это уже дело психиатров.
