Он подошел к турнику, сбросил футболку и, легко подпрыгнув, схватился за перекладину. Он выделывал все трюки уличного воркаута
[2]
: «выход на одну», «выход принца», «перелет углом», и все это делал с улыбкой, поигрывая мышцами, и, конечно, Марго улыбалась ему, боковым зрением видя, как Васян обиженно сопит, отходя в сторону. Он был жилистый, легкий и занимался кикбоксингом в легком весе, до Никитоса – общепризнанного спеца по турнику и брусьям – ему было как до Луны.
Никитос соскочил с турника, ловко и небрежно перекинул футболку через плечо и подошел к Марго.
– Очень здорово, Никит. Правда! – сказала она и благосклонно улыбнулась. И даже легонько коснулась его обнаженного живота, что, пожалуй, было совсем лишним.
– Спасибо, Марго. Ну, ты пойдешь на соревнования? Мы завтра с центраковскими по воркауту состязаемся. Турник и брусья. Поболеешь за меня. А?
И тут же Марго ловко обломала Никитоса. Чтобы не зазнавался и не думал, что она такая доступная. Не-е-ет, за такую, как она, придется побороться.
– Извини, Никитосик. Я не очень это люблю. А вот на кикбоксинг я бы с радостью сходила.
Васян сразу улыбнулся, выбежал вперед.
– Пошли, Марго! У нас завтра как раз тренировка, спарринги будут!
И сделал свою фирменную «вертушку»: крутанулся в прыжке и резко махнул по воздуху ногой, и словно случайно немного задел Никитоса. Тот не стерпел, обхватил его сзади, и оба парня начали бороться, как бы в шутку. Хотя если присмотреться повнимательнее, то можно было увидеть, как у Васяна покраснело от натуги лицо и как он совсем не по-дружески ткнул кулаком Никитосу в бедро.
А Марго в этот момент думала:
«Наверное, права мама… Какие бы они ни были милые, но они самые настоящие мальчишки, и игры у них мальчишеские… Им еще по стройкам лазить и мультики смотреть… Может быть, в Москве встретится парень, который сможет меня повести за собой… А эти вон как дерутся только из-за одного моего взгляда… приятно, но этого мне, наверное, не надо…»
Борьба тем временем норовила перейти в партер. Никитос ухитрился сделать железный захват за шею Васяна, а тот змеей обвился вокруг ноги соперника. Марго решила это остановить и промолвила:
– Нет, ребята… Не получится. Ни туда, ни туда. Я уже на следующей неделе уезжаю. В Москву. Мне вещи надо собирать, к бабушке съездить. Мама отпустила попрощаться.
Парни медленно разжали свои захваты и выпрямились, поправляя смятую одежду и растирая багровевшие пятна на руках. Все же этот день, о котором так долго говорилось и думалось, настал.
– Да ладно, ну какое прощание, – подал голос Васян, – ну ты же не навсегда уезжаешь, не в плен германский. Вернешься.
Марго промолчала, а Мамай сказал, встав со своего места:
– Нет, Никитос. Из Москвы не возвращаются. Уж кто-кто, но точно не Марго. – Он подошел к Марго и сказал ей тихонько: – Отойдем-ка на пару слов, красавица.
Они отошли к небольшому заборчику среди кустов сирени.
Мамай был самым красивым и сильным из всей тусовки, жаль, еще и самым взрослым – за двадцать пять. Выпускнице одиннадцатого класса Марго подобные не нравились, она хотела полюбить яркого парня, но ровесника, а вот пока таких на горизонте не было. Да, Васян с Никитосом были забавные, прикольные, хорошие парни, но не больше. Мамай видел это отношение к своим молодым друзьям и не раз ругал девушку за то, что она играла с ребятами, вызывая ревность то в одном, то в другом:
– Марго, Бог частенько преподает нам мудрые уроки. Когда-нибудь тебе предстоит получить этот урок, и я бы очень хотел, чтобы ты его усвоила и сдала экзамен так же хорошо, как и в МГУ.
Любил он так витиевато изъясняться. Красиво, но непонятно к чему.
– Чего?
– Того! Чего ты с ребятами играешься? Они же живые!
– Ну… Мужчина должен доказать, что он лучший. И тогда я…
– Никаких тогда. Я не слепой. Они тебе только симпатичны, и все. Как бы они тут ни выкаблучивались перед тобой, ни скакали, как молодые петушки перед курочкой, ничего дальше вот этих редких поцелуйчиков у вас не пойдет. Ты гордая слишком, чтобы открыть им свое сердце.
Да, он, конечно, был прав. Все-таки с возрастом умные люди умнеют, а Мамай был не только умным, но еще и опытным. Вот и сейчас он легонько взял ее за плечо и сказал:
– Марго, ты, конечно, будешь приезжать на каникулы и все такое… Но Москва – мир совсем другой, и мир студентов – тоже совсем другой. Ты – человек общительный, сразу найдешь там и новых друзей, и того самого парня, в которого влюбишься. И, может быть, он в тебя.
– Мамай, ну зачем так… вы мои друзья и…
Мамай сердито махнул рукой.
– Ты красивая и яркая девушка, тебя ждет интересное будущее. Просто людям больно не делай.
– Я не делаю… – попыталась оправдаться Марго.
– Ну тем еще хуже, если не замечаешь. Уезжай, только с парнями простись по-нормальному. Сердца им не разбивай.
– Мамай, да хватит! Что ты как мама им… Прощусь я по-нормальному!
– Марго, давай я тебе преподам один из уроков. Васян с Никитосом в тебя влюблены по уши. Да-да, не делай изумленное лицо. Ты уедешь, а им тут жить. Простись с ними так, чтобы эта любовь им крылья не подрезала, а наоборот – вырастила. А то они от ревности друг друга перережут!
Урок в самом деле был такой, как и положено уроку. Когда учитель что-то говорит у доски, а ты смотришь в окошко, где уже пришла весна и воробьи скачут, и совсем его не слушаешь. А потом он тебя вызывает к доске, и ты пытаешься решить задачку, и решаешь, смотришь, довольная, на учителя, а он почему-то не радуется, а наоборот, снял очки и сокрушенно качает головой.
Марго поняла одно: Мамай хотел, чтобы оба парня не почувствовали себя обиженными, а наоборот. Так она и поступила. Сперва подошла к Васяну, отвела его в сторонку под обиженный взгляд Никитоса и сказала что-то вроде этого:
– Васечка. Ты мне всегда нравился. Только ты, ты один. Ты уж извини, что я так на Никитку поглядывала… не хотелось его обижать, он ведь парень хороший. Не такой, как ты, конечно. Ты для меня… правда, очень много значишь, и наверное, мы увидимся…
А потом чмокнула его в губы, вроде бы невинно, но задержала свои губы чуть дольше, чем потребовал просто дружеский поцелуй. Васян это почувствовал, хотел было обнять ее и продолжить поцелуй, но она отстранила его.
