– Да подожди ты! – опять остановил ее Вова. – «Лев», «Лев»… Что я, не вижу, что ли, что это кошка?.. Хотя, может, ее и слепил этот самый… Довинченный…
– А я хочу!.. Ну посмотри, дорогой, – она же как живая!
– Но все-таки не живая…
– Пожалуйста, – вмешался в разговор американский гость. – Я могу и живую!.. Хотя, конечно… Живая, шестнадцатый век… Это вам будет стоить дороже…
– Да я и эту, дохлую, за тысячу долларов не куплю! – разозлился Хомяк. – Да никогда в жизни!
– Правильно, – подтвердил мистер Пургалин. – Потому что вы же прекрасно понимаете, что на самом деле она стоит намного дороже! Если вы обратили внимание, я сказал, что тысячу долларов стоит собственно «Лев». Но это еще не все.
– А что же еще? – насторожились Вова и Ляля.
– Видите это отверстие на голове у животного? – таинственно заговорил хозяин «Брайтонского Лувра», и глаза его блеснули, как бриллиантовые запонки. – Эту художественно выполненную прорезь? Великий Леонардо сделал ее специально для монет. Таким образом скульптор как бы подтвердил вашу блестящую мысль о том, что большие деньги следует вкладывать только в бессмертные произведения искусства. И люди вкладывали! Богатые вельможи, особы королевских кровей, которым в разное время принадлежала эта скульптура, бросали сюда золотые луидоры, потом эти… сестерции тоже бросали, и главное – пиастры! Пиастры! – закричал он вдруг каким-то попугаячьим голосом. – Слышите, сколько их там накопилось? – И Мефистофель потряс копилку под ухом у Хомяка.
– Сколько? – спросил Хомяк, и глаза его блеснули не хуже, чем у Мефистофеля.
– А вы как думаете – за четыреста лет? Так что в целом это произведение искусства вообще не имеет цены. Я купил его в Англии, можно сказать, по случаю, из-под полы у наследника королевского престола. За двадцать тысяч долларов. Но вам, как истинному ценителю, продам за девятнадцать.
– Бери, Пусик! Бери! – подскочила Ляля. – За девятнадцать тысяч – это классное предложение!
– Да подожди ты, в натуре! – напрягся Хомяк. – А если там не эти самые… луидоры, а какие-нибудь жетоны на метро?
– Исключено! – торжествующе вскричал заграничный гость. – Я выяснял: в Италии в шестнадцатом веке метро еще не было. Так что я думаю – тут просто несметные сокровища!
– Но как же это проверить?! – чуть ли не плакали Хомяки.
– А вот это как раз невозможно, – развел руками блистательный обольститель. – Не разбивать же бессмертное произведение. Это ужаснейший вандализм! Хотя, если вы настаиваете… Оно, конечно, бессмертное, но, как видите, довольно-таки хрупкое… Можем договориться так: сейчас мы его разобьем, и если там действительно бесценные сокровища – с вас девятнадцать тысяч. Если нет – что, конечно же, невозможно, – платите всего лишь одну. То есть за собственно «Льва».
– Эх, была не была! – взвился Хомяк – и со всего размаху шваркнул произведением о косяк.
– О, май Гад! – схватился за голову гость, рассматривая монеты, раскатившиеся по полу. – Тысяча девятьсот пятьдесят третий год… СССР… Двадцать копеек… Как я обманут! Как обманут!..
– Ничего, – нравоучительно говорил Хомяк, вручая ему тысячу долларов. – В следующий раз будете поумнее. А то – «у наследника королевского престола»!.. Запомните: сейчас из-под полы вообще ни у кого и ничего покупать нельзя. Скажите еще спасибо, что он вам колбасу какую-нибудь не всучил шестнадцатого века, а то бы вы вообще отравились!..
…Через какое-то время мистер Алекс Пургалин уже видел эту Одессу с большой высоты. Удобно устроившись в кресле самолета, берущего курс на Атлантику, он думал о том, что не перевелись еще в этом городе истинные ценители прекрасного. И бизнес какой-никакой с ними делать, конечно, можно. Хотя возвращаться сюда после всего, что произошло, ему, конечно, нельзя.
А в квартире у Хомяков в это время происходил следующий разговор:
– Что же ты, Вова, честное слово, разбил «Бенгальского Льва»?! – сокрушалась Ляля.
– Ой, перестань, – отвечал ей Вова. – У моей бабки на Молдаванке этих «львов» было штук двадцать пять. Полный комод. Я его сразу узнал, как только увидел. А разбил… Ну просто чтобы не сомневаться.
– А деньги ж тогда за что заплатил? – всплеснула руками жена.
– За идею, Лялечка! За идею. Согласись – идея не слабая. В Одессе, конечно, не прохиляет, но если скупить здесь этих котов штук пятьсот, скажем, по одной гривне за штуку, а потом продать их как львов всем крутым города Николаева по тысяче баксов, то это получается… пятьсот умножить на тысячу… – И Вова отправился в свой кабинет производить при помощи калькулятора сложную математическую операцию.
И что бы вы думали? Бизнес пошел! Причем не только с котами. Потому что каждый раз, обрабатывая очередного клиента, Вова не переставал повторять:
– Вкладывайте ваши деньги, господа! Вкладывайте их в произведения искусства. В картины, в скульптуры… И вынимайте оттуда только после того, как у вас закончится обыск…
Рыжий русский голубой
Ну что это мы все о людях да о людях? Как будто Господь Бог не создал на этой земле ничего более интересного или, скажем, разумного. Поговорим, например, о котах…
Вот поразительная вещь: все, что мы знаем о них, абсолютно не соответствует действительности. Считается, например, что коты не умеют плавать. Ерунда. Коты – замечательные пловцы. Просто они стесняются это показывать, поскольку не хотят, чтобы все видели, что они плавают по-собачьи.
Или взять, скажем, миф о необыкновенной кошачьей похотливости. Так ли он справедлив?
Один мой знакомый молодой кот влюбился в соседскую кошку. Та отвечала ему взаимностью. Часами, бывало, стояли они на балконах своих квартир, неотрывно глядя в глаза друг другу. Юная особа не выдержала первой. Она пошла по карнизу навстречу своему избраннику, но сорвалась и упала с пятого этажа.
Кошка, к счастью, осталась жива. Но кот с тех пор не обращает на нее никакого внимания. И вообще обходит представительниц прекрасного кошачьего пола десятой дорогой. Потому что с первого же раза понял: любовь и смерть – две вещи неразлучные, их разделяет один неосторожный шаг.
И вообще, я знавал десятки котов, чье поведение в непростых жизненных ситуациях могло послужить, как говорится, достойным примером для нашей молодежи. Расскажу только о троих.
Свой путь к вершинам материального благополучия Рома Каплун начал с того, что переселился с женой и детьми в будку для продажи газированной воды, в которой он и работал, а небольшой дом, доставшийся ему от родителей, сдал в аренду какой-то пожилой американке, приехавшей в Одессу по заданию своей заокеанской компании с целью разобраться, действительно ли в этой стране живут законченные придурки, и если да – немедленно открыть где-нибудь в центре города желательно очень дорогой магазин по продаже американского ношеного белья.
Нужно сказать, что делать с ней бизнес Роме было непросто.
