Хм, мама. Расстроится.
— Я в Дом книги, а ты что здесь стоишь? У тебя что-то случилось, что, что? — мама, страдальческим голосом.
— Абсолютно ничего, — я, незаметно делая Участнику ДТП знак глазами.
— Не гримасничай, — мама, строго. — А у тебя есть что-нибудь почитать? Я зайду к тебе на минутку — возьму книгу, то есть книги.
Жаль, что мне нельзя уйти с места дорожно-транспортного происшествия за ручку с мамой.
— А пойдемте вместе, — я, обращаясь к Участнику ДТП. — Пойдемте пить чай, у меня есть шоколадный тортик, — я как будто знала, что вас здесь встречу!
— Гм… — Участник ДТП, недоуменно оглядываясь.
— Мама, познакомься, это мой коллега, доцент… — я, незаметно делая Участнику ДТП знаки всем лицом.
— Что ты все время гримасничаешь? — мама, удивленно.
Мой коллега по ДТП припарковал свой синий «мерседес» в нашем дворе, взял из машины пакет, и мы пошли пить чай. Кажется, мне пока удалось скрыть от мамы, что ее дочь — Шумахер, ловко подрезающий синие «мерседесы» на скорости 4 км в час.
Дома нас встретил истошный крик: «Ворюга!» Это у нее переходный возраст, раньше она так не нервничала, когда теряла свою пищу.
Мура вышла в прихожую.
— Положила на тарелку кусок сыра, отвернулась на минутку, — Лев Евгеньич слопал, — жаловалась Мура. — Взяла еще один кусок, отвернулась, — Савва, ест прямо с моей тарелки.
— А потому что прятать нужно еду, сколько раз говорила, — сказала мама.
— У вас соседи воруют? Коммуналка? — понимающе сказал мой коллега и как-то весь подобрался. — Хотите, я с ними разберусь? Это мне как медку лизнуть.
После некоторой суеты и знакомства с Львом и Саввой мы уселись на кухне.
— Ну, кто со мной выпьет? Я, кстати, Сергей Сергеевич, — сказал коллега маме, доставая из пакета коньяк. — Как это никто? Не буду же я пить в одно лицо?
— В одно лицо?.. — удивленным эхом повторила мама. — Какое интересное выражение… Сергей Сергеевич, а как же вы потом поедете на машине? Вас же остановят?
— А я знаю пароль: «Мертвые не потеют», ха-ха.
Я проверила почту («Письма номера» нет, что делать?), а когда вернулась к столу, коллега как раз рассказывал маме анекдот: одну женщину привлекли к суду за валютную проституцию. Вот на суде ее и спрашивают: «Скажите, как же вы стали валютной проституткой?» А она отвечает: «Просто повезло».
— Хм, действительно смешно, — вежливо сказала мама. — Ну, давай мне книги, и я пойду.
— Что он преподает? — страшным шепотом спросила она в прихожей, стараясь запихать в сумочку четвертую книгу. — Не входит… ладно, в руках понесу…
— Что преподает, что преподает… культуру речи, вот что, — ворчливо ответила я.
— Не ври. Этот Сергей Сергеевич — человек не нашего круга.
А кто сказал, что помеха справа обязательно должна оказаться моим кругом? Тут же не угадаешь. Бывает да, а бывает и нет.
Когда я вернулась на кухню, Сергей Сергеевич в воспитательных целях водил перед носом Льва Евгеньича кулаком.
— Лев Евгеньич, да, ворует, но он не виноват, — заступилась я. — Просто он в душе уверен, что в этом доме весь холодильник принадлежит ему и…
— Какая может быть душа у животного? Души даже у человека нет. Доказано.
— А вот и нет, вот и не доказано!
В доказательство я привела историю с Мейерхольдом. Он написал академику Павлову: мол, хорошо, что вы, дорогой академик, изучая рефлексы, наконец разобрались с душой. А тот ответил: во-первых, я на собаках изучал. А во-вторых, посмотрим насчет души, дорогой товарищ Мейерхольд, с душой еще ничего неизвестно. В том смысле, что душа есть. Тем более у Льва Евгеньича.
Мы еще поговорили о душе, а потом Сергей Сергеевич быстренько нарисовал схему происшедшего ДТП, из которой я не поняла ничего. И продиктовал мне заявление, из которого я тоже не поняла ничего, а особенно я не поняла, почему из заявления получается, что не я разбила ему фару, а наоборот, синий «мерседес» с номерным знаком 000 помял мне бампер.
— Сергей Сергеевич, а разве это вы не пропустили помеху справа? А разве у меня помят бампер? Я и не заметила…
— Э-э, кисуля, да ты совсем мышей не ловишь. Теперь я виновник ДТП, а не ты. Поняла, кисуля?
— Не поняла, Кисуля Сергеевич… Ой, простите, это я нечаянно…
Он долго объяснял мне, почему ему ничего не стоит быть виновником.
Я тупо кивала головой и притворялась, что понимаю, но поняла только одно — мне не нужно идти в ГАИ, Кисуля Сергеевич не собирается меня обижать, и это ему ничего не будет стоить. Почему? Потому что ему все принесут домой (что принесут, фару, страховку?).
Но мы же можем понимать в этом мире абсолютно все, и я расслабилась и вспомнила, что не так давно приняла решение знакомиться на улице. И хотя Кисуля Сергеевич был не совсем в моем вкусе — обычный человек без особых примет, совсем не небритый красавец, как Андрей, — но это, конечно, было в чистом виде знакомство на улице. А раз так, нужно выполнять свои решения и не рассуждать о душе и о бампере, а… ну, в общем, понятно.
— Давайте я угадаю, кто вы? — сказала я натужно-кокетливо, как усталая балерина делает на «бис» па-де-де, а сама мечтает развалиться на диване. — Вы вице-спикер Государственной думы? Олигарх? Знаменитый оперный певец? Мастер со станции техобслуживания?
Кисуля Сергеевич оказался… Я не верила, но он настаивал, что говорит правду. Кисуля Сергеевич так ловко притворялся доцентом, а оказался… полковником, вот кем. Полковником ФСГДД. Я точно не расслышала, но постеснялась спросить.
— Вы не шутите? Вы, правда, полковник ФСГДД? — спросила я и очень внимательно на него посмотрела, не Путин ли это.
А то у одного моего приятеля был такой случай: он как-то купил большой телевизор и почему-то решил не связываться с доставкой, а сам довезти телевизор до дома на своей огромной машине. А около дома понял, что ему этот телевизор не донести, и говорит прохожему: «Мужик, помоги телевизор донести за стольник». Тот помог и денег не взял. А мой приятель дома включил новый телевизор и увидел на экране этого прохожего, он оказался депутатом Государственной думы. И теперь приятель говорит, что все избранники народа помогают своим трудящимся.
— Надеюсь, вы хотя бы не из КГБ? — пошутила я.
— А что ты, Кисуля, имеешь против КГБ? — обидчиво спросил полковник и как-то даже привстал и набычился, и я с трудом подавила желание тут же броситься и проверить, нет ли у меня дома запрещенной литературы.
Вообще-то я растерялась. А если бы мне кто-то сказал: «Будем знакомы, я людоед, работаю оценщиком в городском ломбарде». Что сказать в ответ? «О, как мило, ну и что, вы любите свою работу?» — «Да, знаете, очень увлечен». — «О-о, ну да, как мило…»
