— У вас нет права или разрешения находиться здесь, и как лекарь этого офицера я приказываю вам выйти. Немедленно!
Марк поднял руку, предупреждая ее вспышку.
— Все в порядке, это всего лишь дружеская беседа…
Она повернулась к юноше и погрозила ему пальцем.
— Не вам решать, центурион, а вдобавок…
— Я больше не побегу.
— Что?
— Я больше не побегу от правды. Не стану скрываться от благородного римского префекта.
— Но…
Ее упреки стихли. Женщина мгновение беспомощно смотрела на прикованного к кровати центуриона, а потом молча вышла. Лициний снова уселся и вскинул бровь.
— Похоже, юноша, Клавдия Друзилла готова встать на твою защиту. Возможно, тебе нужно как следует подумать о своих отношениях с этой молодой дамой. Я довольно хорошо знаком с ее мужем и знаю, как он поведет себя, если решит, что кто-то покушается на его собственность…
Марк вопросительно смотрел на него, пока мужчина не пожал плечами.
— Не бери в голову. Просто будь осмотрителен. Что касается времени, то полдень уже давно прошел, ты получил удар по голове два дня назад. А что происходит…
Он умолк и потер лицо морщинистой рукой.
— Кальг спустился по Северной дороге, сжег все до Шумной Лощины, дал своим людям волю, и они сожгли и Белую Крепость. Потом он отступил и скрылся в лесах, да проклянет его навеки Марс. Мои патрули ищут его отряды, но в настоящее время они исчезли с проклятой карты. Теперь, когда варвары убрались с места преступления, Шестой снялся с позиции на юге и пошел вперед. Они прошагали здесь в обед и угромыхали за горизонт в какой-то тайный лагерь, который разведали несколько дней назад. Один Марс знает, где остальные легионы. Но у нас, юноша, есть более важные темы для беседы, верно?
Марк кивнул, отдавшись неизбежному.
— Во-первых, твоя страшная тайна. Не утруждай себя признанием, я уже расспросил Эквития и узнал от него правду.
Марк вытаращил глаза.
— Вы…
Офицер отмахнулся от него и весело покачал головой.
— Юноша, ты явно не задумывался о моем положении. Я командую кавалерийским крылом Петрианы, и я старший префект всех гарнизонов Вала. Я даже сенатор, и у меня очень влиятельные друзья в Риме. Когда я велел твоему начальнику выдать все тайны, он так и сделал, рассказал мне всю историю и заявил, что подает в отставку, а сразу после этого бросится на меч. Поскольку он реалист. Человек, живущий в Тисовой Роще, может номинально командовать гарнизоном Вала, но пока я занимаю свой пост, эти подразделения отвечают передо мной. Полномочия легата вступают в силу, когда Шестой легион строится в шеренгу и выходит на позиции.
Марк откинулся назад, чувствуя странное облегчение: больше ему не придется скрывать правду от старшего офицера.
— И вы сняли Эквития с командования?
Лициний фыркнул.
— Конечно, нет, дурачок! Я не могу избавляться от хороших офицеров только за то, что они углядели подходящего нам человека.
— Но…
Префект наклонился ниже, сейчас он почти шептал в ухо Марку; патрицианская манерность сменилась жесткими интонациями.
— Никаких «но», парень. Я сказал, у меня есть друзья в Риме, люди с большим влиянием и положением. Они регулярно пишут мне о том, что происходит в городе и его окрестностях, и их письма становятся все более пессимистичными. Некоторые из них даже перестали подписываться и пользуются общими воспоминаниями вместо имен, из страха, что письмо попадет не в те руки. Новый император попал под влияние опасных людей и постоянно подрывает те устои, на которые общество опиралось почти целый век. Твой отец и его брат стали его жертвами. Их убили ради земель, и еще, чтобы заставить замолчать протестующих в Сенате. Как верному гражданину Рима, мне, разумеется, следовало арестовать тебя, Эквития и его старшего центуриона и передать вас Шестому легиону для суда и казни. — Он замолчал и уставился в окно. — Но как римский офицер, первейшим долгом которого является защита этой провинции, я не сделаю ничего подобного.
— Но вы рискуете потерять все.
— Центурион, где-то бродят две или три армии, примерно тридцать тысяч воинов, и каждый из них горит желанием освободить свои земли от Рима, а по ходу дела засунуть член в какое-нибудь уютное местечко на теле Империи. И против этой толпы у нас всего десять тысяч регулярных войск и две тысячи кавалерии, плюс еще восемнадцать тысяч легионеров — если легионы придут вовремя и успеют присоединиться к веселью. Если дела пойдут скверно, через неделю я могу уже быть мертв, и тогда все связанное с тобой окажется несущественным. На первом месте для меня стоит долг перед войсками под моим командованием и перед людьми, которых мы защищаем. Долг не дать этим дикарям убить и изнасиловать все живое вплоть до Тисовой Рощи. Вдобавок, помимо тебя, в эту историю вовлечены по меньшей мере два других хороших человека. Твой старший центурион — выдающийся солдат, а Эквитий… Эквитий вообще нечто особенное. Не удивлюсь, увидев его однажды на очень высоком посту, если он уцелеет в этой неразберихе. Ты поймешь, когда доживешь до моих лет…
Он встал и подошел к двери, вновь обретя свои аристократические манеры.
— В любом случае ты хороший офицер, Марк Трибул Корв, достаточно хороший, чтобы воспользоваться своей удачей. Выжми из нее в ближайшие дни как можно больше. Нам понадобится дерзость вроде твоей, если мы хотим не позволить Кальгу прибить наши головы к своей крыше. И не дай мне оснований пожалеть об этом решении.
Он вышел, подняв бровь при виде Фелиции, которая проследила за его уходом, а потом поспешила обратно к Марку. Ее откровенная озабоченность показалась юноше очень трогательной.
— Так он знает вашу тайну?
— Да, он задал прямой вопрос моему префекту.
— И?
— Я возвращаюсь в строй, как только буду готов. Похоже, живые офицеры сейчас ценятся больше, чем мертвые изменники.
Она громко выдохнула и присела в ногах его кровати.
— Я рада. Знаю его достаточно давно. У него очень строгие принципы, но я не знала, как он отнесется к вашему случаю.
— Он сказал, что ваш муж… — Марк остановился, не желая смущать женщину.
— Жестокий человек? Будет действовать, не задумываясь, если решит, что его мужественность под сомнением? Лициний хорошо разбирается в людях. Не каждый способен разглядеть это сквозь завесу «привет, парень, какая встреча», под которой префект Басс скрывает свой характер. Лициний считает, что мы любовники?
Под ее вопросительным взглядом Марк покраснел.
— Да. Думаю, да.
Она рассмеялась, откинув назад голову. Смех ужалил гордость Марка, заставил говорить резче, чем ему хотелось.
— В этом нет ничего смешного, госпожа, вы красивая женщина. Он знает, что любой мужчина сочтет вас привлекательной…
