Шейх произнес какое-то непонятное слово, и перед ними вновь появился робот-тележка, словно возник ниоткуда, как показалось Заячьей губе — просто материализовался из воздуха, хотя это было, разумеется, совсем не так.
Робот замер перед хозяином, ожидая приказания.
— Спасибо, дружок. Забери посуду, — велел Верховный, робот издал сигнал понимания, забрал пустые чашки и величественно удалился, слегка покачивая своей платформой.
Собственно говоря, роботы в подземной дворце ничуть не удивили Заячью губу — он насмотрелся на них на всемирной кибернетической выставке в Милане.
Гораздо большее впечатление на него произвели нежные, какие-то интимные, что ли, отношения хозяина и тележки, которая понимала своего повелителя с полуслова.
— О снайперском оружии я тебе рассказал, — произнес Верховный шейх после продолжительной паузы. — Винтовка, которую я показал тебе, бьет исключительно точно. Однако, сам понимаешь, она сама не стреляет6 ее должен наводить человек. И я берусь утверждать, что в подлунном мире лучше Элен это не сделает никто.
Он встал и прошелся.
— Я был с ней много раз на полигоне. Мы с ней состязались в меткости. Между прочим, я не из последних стрелков, но она всегда опережала меня в меткости. Это задело меня за живое, и я выписал самых метких мусульманских стрелков из разных стран.
— Интересно.
— Еще бы! — воскликнул Верховный. — И, представь себе, не нашлось ни одного, кто бы хоть немного приблизился к ней в меткости.
— Откуда же у нее такая точность в стрельбе? — заинтересовался гость. Рассказ о таинственной Элен все больше занимал его.
— Для этого я должен тебе рассказать, как она вообще появилась у меня в резиденции…
Заячья губа положил оба локтя на столик, приготовившись слушать. Теперь Верховный шейх казался ему не неприступной вершиной Гиндукушского хребта, а простым и милым собеседником, с которым он знаком, как говорится, тысячу лет.
— Был как-то у меня с отчетом имам — руководитель Прибалтийского региона, — начал свой рассказ Верховный, продолжая неспешно прогуливаться перед Заячьей губой. — Рассказал, как там у него обстоят дела, чего добились мусульмане, живущие там. Я наметил ему несколько направлений, по которым ему следовало работать. А потом он и говорит, что мог бы мне представить некий феномен. Выяснилось, что речь идет о девчонке, которая по меткости стрельбы может заткнуть за пояс кого угодно, даже самого меткого стрелка.
Слово за слово, и он мне рассказал историю этой девицы.
— Она мусульманка?
— Погоди, не забегай вперед, — одернул его Верховный, и Заячья губа почувствовал, будто его обдал порыв ледяного ветра.
— Прошу прощения, — пробормотал он.
— Ничего, вопрос законный. Так вот, о мусульманстве она тогда не имела никакого понятия. Но где-то, когда-то, случайно услышала, зайдя на лекцию, которую читал лектор из общества «Знание», о различных вероисповеданиях. Здесь необходимо сказать, что у девчушки не было родителей, она воспитывалась в детдоме…
— А откуда она родом?
— Есть такая маленькая страна — Эстония. Она жила там в городе Таллин. Там-то она и услышала лекцию, которая перевернула всю ее жизнь. Она, понимаешь, увлеклась мусульманской религией. Всем своим маленьким трепетным сердцем почувствовала ее мощь и огромную притягательную силу. Она выискивала какие-то брошюрки о мусульманстве и по ночам проглатывала их. Поскольку читать в комнате после отбоя было нельзя, она пряталась и запиралась в туалете. Потом поделилась своим увлечением с несколькими воспитанниками, которым больше других доверяла, — тоже эстонцами, как и она.
— Такой кружок.
— Ну да, вроде того. Но заметь, в этом кружке и не пахло политикой. Они устраивали коллективные читки, спорили о прочитанном. До Корана они, конечно, не доросли, но статьи и книжки, где речь шла о пророчествах Мухаммеда и величии Аллаха, проглатывали на раз. Шло время, и детдомовские воспитатели начали коситься на группу, куда входили лица местной национальности, или чучмеки, как их называли. Директор детдома несколько раз делал ей предупреждение, но это не возымело никакого действия. Потом случилось то, что должно было случиться. Нашелся провокатор или доносчик, который заложил всю эту группу молодых людей в местное отделение КГБ. Знаешь, что такое КГБ?
— Еще бы! Они мне на Кавказе много крови попортили.
— Ну, вот. Доносчик сообщил, что ребята создали тайный кружок, который ставит себе целью свержение русского ига и создание из Эстонии независимой республики. Шли как раз последние годы советской власти. Так ближайшей ночью искоренители крамолы так и заарканили всех птенчиков в подвале, где они собирались. Суда не было — они были несовершеннолетними.
— Их отпустили?
— Держи карман шире! Их направили в Сибирь, в концентрационный лагерь для подростков, или там поселение, — я в этих тонкостях не разбираюсь.
Здесь Верховный шейх выдержал томительную паузу и продолжал каким-то изменившимся голосом:
— Все, что я тебе до сих пор рассказывал об Элен Рукайтис, было присказкой. А теперь начинается сказка!.. Репрессированные дети жили, само собой, в скотских условиях. Ты, наверно читал сочинения русского диссидента господина Александра Солженицына? — спросил Верховный.
— Конечно. У меня даже дома она есть, в переводе на фарси.
— Значит, представляешь, о чем идет речь. Но начальник лагеря оказался сущим извергом, который превратил жизнь Элен и остальных эстонцев в сущий ад. Он был начальником какого-то снайперского соединения, потом чем-то проштрафился и был брошен в Сибирь, командовать поселением для несовершеннолетних. Не буду говорить об сексуальном насилии. Это уж, как водится…
Начальник поселения любил пострелять в цель. Как он говорил — чтобы не потерять квалификацию.
— О Верховный, откуда ты узнал такие подробности?
— Мне сама Рукайтис об этом рассказала… Однажды начальник прихватил на стрельбище, расположенное в долине между двух гор, Элен. Использовал ее как собачонку, которая подносила патроны, чистила ветошкой ствол и приклад винтовки, и прочее в том же духе. Затем ему стукнула в голову блажь — испытать, как девчонка стреляет. Бросил ее в снег, дал винтовку и научил наводить оружие на цель.
Елена оказалась необычайно способной ученицей. На первом же уроке она превзошла своего учителя, что привело его в ярость, и он избил ее. Избил, но в следующий раз снова взял на стрельбище. Элен, кладящая пули точно в десятку, стала обладать для него какой-то необычайной притягательной силой. Он усложнял задачу, отодвигал подальше мишень, уменьшал ее масштаб. Меткость Элен не уменьшалась. Впрочем, с некоторых пор кучность ее выстрелов увеличилась: бедная девчонка полагала, что если она будет больше мазать, то комендант престанет избивать ее после каждого стрельбища. Увы, она просчиталась. Разгадав ее наивную хитрость, комендат пришел в ярость и избил девочку до полусмерти.
