— Куда мы попадем?
— К Удлинителям, конечно!
— Но новичкам не разрешается заходить туда под страхом смерти!
— Какое совпадение, — сказал Лю-Цзы, повиснув на руках. — Смерть ожидает тебя, если ты останешься на месте.
И он исчез во мраке. Через секунду снизу послышались совершенно неподобающие его возрасту ругательства. Лобзанг забрался следом, повисел немного на руках, прыгнул и, коснувшись пола, прокатился вперед.
— Молодец, — похвалил его Лю-Цзы из темноты. — Когда сомневаешься, выбирай жизнь. Сюда!
Проход открывался широким коридором. Грохот здесь был совершенно невыносим. В нем появилась какая-то механическая мука.
Послышался звук взрыва и, несколько секунд спустя, невнятный звук голосов.
Несколько дюжин монахов в неизменных робах, но с толстыми пробковыми шлемами на головах, бежали по коридору. Почти все что-то кричали. Правда, несколько более сообразительных берегли дыхание, стараясь преодолеть дистанцию с большей скоростью. Лю-Цзы перехватил одного, который тут же принялся вырываться.
— Отпустите!
— Что происходит?
— Быстрее выбирайтесь отсюда, пока здесь не появились другие!
Монах вывернулся из хватки Лю-Цзы и поспешил вслед за остальными. Лю-Цзы наклонился, подобрал упавшую пробковую каску и торжественно передал ее Лобзангу.
— Благополучие и безопасность в действии, — сказал он. — Очень важно.
— Это меня защитит? — сказал Лобзанг, надевая каску.
— Вообще-то нет. Но когда твою голову найдут, ее смогут опознать. Когда мы войдем в зал, не до чего не дотрагивайся.
Лобзанг ожидал чего-то сводчатого и огромного. Люди говорили о зале Удлинителей, как о своего рода кафедральном соборе. Но в конце коридора был только голубой туман. Лишьтолько когда его глаза привыкли к клубящемуся сиянию, он увидел ближайший цилиндр.
Это была сплюснутая каменная колонна, около трех ярдов в ширину и шести в высоту. Из-за быстрого вращения ее контуры были размыты, а окружающее пространство полосовали серебристо-голубые вспышки.
— Видишь? Они сбрасывают! Сюда! Быстро!
Лобзанг бросился вслед за Лю-Цзы и увидел сотни, нет, тысячи цилиндров. Причем вершины некоторых терялись под самым потолком пещеры.
Здесь все еще оставались монахи. Они таскали ведра от колодцев к цилиндрам, но вода, которую они выплескивали на основание раскаленных колон, тут же превращалась в пар.
— Идиоты, — пробормотал дворник. Он сложил ладони рупором и прокричал. — Где-смотритель?
Лобзанг указал на противоположный край деревянного помоста, возведенного у стены зала.
На нем лежал развалившийся пробковый шлем и пара древних сандалий. А между ними кучка серой пыли.
— Бедняга, — сказал Лю-Цзы. — Похоже, получил целых пятьдесят тысяч лет одним махом.
Он вновь перевел взгляд на суетящихся монахов.
— Прекратите это и подойдете сюда! Я не собираюсь повторять дважды!
Несколько человек, обрадованные хоть какому-то приказу, утерли пот с глаз и подбежали к помосту, оставив ревущие позади них Удлинители.
— Хорошо! — сказал Лю-Цзы, пока подтягивались остальные. — Сейчас слушайте меня! Это просто лавинообразный выброс! Вы все о нем слышали! Мы знаем, что надо делать! Нам просто надо соединить будущее и прошлое быстрее, чем в первый раз…
— Бедный мистер Шобланг уже пытался, — сказал один монах. Он кивнул на траурную кучку.
— Тогда мы разделимся на две группы… — Лю-Цзы замолчал. — Нет, у нас нет времени! Будем импровизировать, как обычно! По человеку на вертушку, просто соединяйте, когда скажу! Готовьтесь бежать, как только я назову номер!
Лю-Цзы вскарабкался на помост и оббежал глазами приборную панель, покрытую деревянными катушками с красным или голубым ореолом вокруг каждой.
— Какой беспорядок, — сказал он. — Какой беспорядок.
— Что они означают? — спросил Лобзанг.
Руки Лю-Цзы зависли над катушками.
— Хорошо. Те красные разматывают время, ускоряя его, — произнес он. — Голубые — наматывают, замедляя. Интенсивность цвета означает скорость их работы. Но сейчас они крутятся кто как, потому что вспышка освободила их, понимаешь?
— Освободила от чего?
— От тяжести. От мира. Видишь вон там? — он махнул рукой на две длинные стойки, тянувшиеся вдоль всей стены пещеры. На каждой было по ряду вращающихся заслонок, на одной стороне — синих, на другой — темно-красных.
— Чем больше окон горит, тем больше времени наматывается и разматывается?
— Умница! Мы должны сохранять баланс! И для этого мы соединим вертушки по парам, чтобы они наматывали и разматывали друг друга. Уравновесим их. Бедный старый Шобланг пытался вернуть их в работу, мне думается. Так не получиться, только не во время каскада. Можно только обрушить их и, когда вокруг будет покой и тишина, собирать осколки, — он посмотрел на катушки, а потом на толпу монахов. — Так. Вы… 128 присоединяете к 17, а потом 45 к 89. Быстро. А вы…596 к, сейчас посмотрим… да, к 402…
— Семьсот девяностая! — закричал Лобзанг, указывая на катушку.
— Что?
— Семьсот девяностая!
— Не глупи. Она наматывает, парень. Нам нужна четыреста вторая, вон там.
— Семьсот девяностая сейчас опять начнет разматывать время!
— Она же ярко голубая!
— Она собирается разматывать. Я знаю. Потому что, — палец послушника указал на ряды катушек, помедлил и указал на катушку на другом конце панели. — Их скорости совпадают.
Лю-Цзы присмотрелся.
— Как было сказано: «Я теряю сноровку!» — сказал он. — Они образуют естественную инверсию, — он покосился на Лобзанга. — А ты не чья-нибудь реинкарнация, а? В наших краях такое часто бывает.
— Я так не думаю. Просто это…очевидно.
— Минуту назад ты даже не понимал, что происходит!
— Да, но когда видишь их… все становиться ясно.
— Да? Да? Хорошо. Тогда приборная доска в твоем распоряжении, чудо-мальчик! — Лю-Цзы отступил назад.
— В моем? Но я…
— Продолжай! Это приказ.
На мгновение вокруг Лобзанга обозначилось голубое сияние. Лю-Цзы гадал, сколько времени он завернул вокруг себя в эту секунду. Достаточно, чтобы поразмыслить, наверно.
Затем мальчик выкрикнул дюжину номеров. Лю-Цзы повернулся к монахам.
— Принимайтесь за дело, мальчики! Мистер Лобзанг правит бал! А вы должны следить за опорами!
— Но он послушник… — начал один, но, увидев выражение лица Лю-Цзы, быстро ретировался. — Хорошо, Дворник… хорошо…
