— Да, — сказала Сьюзен, заглядывая за угол. — Это сенсорный взрыв. Они теряют контроль над своим морфическим полем. Понимаешь меня? Хорошо. Гармония, дай ему столько шоколадных яиц, сколько он сможет нести. Секрет в том, чтобы они при падении разбивались в шрапнель…
— И где Лобзанг? — спросил Лю-Цзы.
— Он? Можно сказать, что душой он с нами.
В воздухе замелькали голубые искры.
— И, кажется, волнуется все больше, — добавила Сьюзен.
Вековой опыт вновь пришел на помощь Лю-Цзы.
— Он всегда был похож на парня, которому надо было найти себя, — сказал он.
— Да, — сказала Сьюзен. — И это стало для него почти ударом. Пошли.
Смерть окинул мир взглядом. Безвременье уже достигло Края и теперь со скоростью света распространялось по вселенной. Плоский Мир стал хрустальной скульптурой.
Не апокалипсис. Их всегда было много — маленьких апокалипсисов, копеечных, фальшивых апокалипсисов: апокрифических апокалипсисов. Большинство из них случилось в те давние времена, когда всемирный «конец света» охватывал не больше нескольких деревень и пашен среди лесов.
И те маленькие миры умирали. Но где-то всегда оставалось что-то еще. За горизонтом. Спасшиеся беглецы обнаруживали, что мир гораздо больше, чем они думали. Пара деревень да пашня? Ха, как они могли быть так глупы! Теперь они знают, что это целый остров! Конечно, горизонт все еще был на месте…
И мир лежал за ним.
Смерть смотрел, как на своей орбите остановилось солнце, как потускнел и покраснел свет.
Он вздохнул и пришпорил Бинки. Конь поскакал по направлению к месту, которое не отыскать ни на одной карте.
Небеса заполнили серые фигуры. По их рядам, при виде Бледного Коня, прошло волнение.
Один выплыл вперед и завис в нескольких футах от Смерти.
Он сказал, — Разве тебе не надо выехать?
— ТЫ ГОВОРИШЬ ЗА ВСЕХ?
— Ты знаешь порядок, — сказал голос в голове Смерти. — У нас один говорит за всех.
— ТО, ЧТО СВЕРШИЛОСЬ, НЕПРАВИЛЬНО.
— Это не твое дело.
— ОДНАКО ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЛЕЖИТ НА ВСЕХ НАС.
— Вселенной не будет конца, — сказал голос. — Все сохранено, упорядоченно, понято, законно, зарегистрировано… и неизменно. Идеальный мир. Завершенный.
— НЕТ.
— Все закончится сегодня, так или иначе.
— СЛИШКОМ РАНО. ЕСТЬ НЕЗАКОНЧЕННЫЕ ДЕЛА.
— И какие…
— ВСЕ.
В тот же миг во вспышке света возникла фигура в белых одеждах с книгой в руках.
Она посмотрела на Смерть, потом на бесконечные ряды Ревизоров и произнесла:
— Извините? Я туда попал?
Двое Ревизоров считали количество атомов в тротуарной плитке.
Почувствовав движение, они подняли головы.
— Добрый день, — сказал Лю-Цзы. — Могу я обратить ваше внимание на то, что держит в руках моя ассистентка?
Сьюзен подняла вверх табличку с надписью: «Рот Должен Быть Открыт. Это Приказ».
В тот же момент Лю-Цзы разжал кулаки. В каждом оказалось по карамельке, а он был хорошим стрелком.
Рты закрылись. Лица приняли бесстрастное выражение. Раздался звук, что-то среднее между мяуканьем и криком, и затих на уровне слышимости. А затем… Ревизоры исчезли, постепенно размывшись по краям, а когда процесс ускорился, рассеялись в воздухе.
— Нечего по сторонам зевать, — сказал Лю-Цзы. — Почему этого не происходит с людьми?
— Почти происходит, — сказала Сьюзен, и когда на нее обратились все взгляды, пояснила:
— С глупыми и несдержанными точно.
— Вам не надо концентрироваться, чтобы сохранять форму, — сказала Гармония. — И, кстати, у нас кончилась карамель.
— Нет, в Золотом Ассорти В amp;Б есть еще шесть, — сказала Сьюзен. — Три из крема с белым шоколадом, покрытые с черным, и три со взбитыми сливками в молочном шоколаде. Они в серебристой обер… Послушайте, я просто знаю, ясно? Может пойдем, а? Только без разговоров о шоколаде.
— Нет над нами твоей власти, — сказал Ревизор. — Мы не из живущих.
— НО ВЫ ПРОЯВИЛИ ВЫСОКОМЕРИЕ, ГОРДЫНЮ И ГЛУПОСТЬ. ЭТО ЭМОЦИИ. Я БЫ ДАЖЕ СКАЗАЛ ПРИЗНАКИ ЖИЗНИ.
— Простите? — позвала сияющая фигура в белом.
— Но ты один вышел против нас!
— Простите?
— ДА? — сказал Смерть. — ЧТО ВАМ?
— Это Апокалипсис, так? — раздраженно уточнила сияющая фигура.
— МЫ БЕСЕДУЕМ.
— Да, но это ведь Апокалипсис? Вообще-то конец вообще-то света?
— Нет, — сказал Ревизор.
— ДА, — сказал Смерть. — ЭТО ТАК.
— Здорово! — сказала фигура.
— Что? — сказал Ревизор.
— ЧТО? — сказал Смерть.
Фигура смутилась.
— Ну, конечно, не здорово. Совсем даже нездорово. Но ведь я здесь для этого. Я вообще для этого, — она подняла книгу. — Э, у меня в записях появилось место с пометкой «готово». Уау! Так давно уже ничего не происходило, ну понимаете…
Смерть посмотрел на книгу. Обложка и все страницы в ней были сделаны из железа. На него снизошло озарение.
— ТЫ АНГЕЛ, ОДЕТЫЙ В ОДЕЖДЫ БЕЛЫЕ С ЖЕЛЕЗНОЙ КНИГОЙ ИЗ ПРОРОЧЕСТВА ТОБРУНА? Я ПРАВ?
— Точно! — ангел поспешно пролистал бряцающие страницы. — И с вашего позволения, там сказано «облачен». Обла-ченнн. Мелочь, я знаю. Но люблю, когда это произносят правильно.
— Что здесь происходит? — заревел Ревизор.
— НЕ ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ СКАЗАТЬ, — сказал Смерть, игнорируя его. — НО ТЫ ЗДЕСЬ НЕЗАКОННО.
Страницы перестали клацать.
— Что вы имеете в виду? — подозрительно осведомился ангел.
— КНИГА ТОБРУНА НЕ СЧИТАЕТСЯ ОФИЦИАЛЬНЫМ ЦЕРКОВНЫМ ДОГМАТОМ В ТЕЧЕНИИ ВОТ УЖЕ СТА ЛЕТ. ПРОРОК БРУТА ОБЪЯСНИЛ, ЧТО ВСЯ ГЛАВА БЫЛА МЕТАФОРОЙ, ОПИСЫВАЮЩЕЙ СРАЖЕНИЕ БОГОВ СО СТАРОЙ ЦЕРКОВЬЮ. ОНА НЕ ВОШЛА В ИСПРАВЛЕННУЮ ВЕРСИЮ КНИГИ ОМА, ТАК БЫЛО РЕШЕНО СБОРОМ ДУХОВЕНСТВА.
— Что?
— ПРОСТИ.
— Меня вышвырнули? Как чертовых кроликов и сироп?
— ДА.
— И тот кусок, где я трублю в трубу?
— ОХ, ДА.
— Вы уверены?
— Я ВСЕГДА УВЕРЕН.
— Но ты Смерть, а это Апокалипсис? — сказал Ангел в отчаянье. — Значит…
— К СОЖАЛЕНИЮ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ ОФИЦИАЛЬНОЙ ЧАСТЬЮ ПРОЦЕССА.
