Однако и теперь сказывались такие же особенности, как в начале войны. Некоторые части дрались жестоко, упорно. А другие обращались вспять, открывая дорогу противнику. В итоге солдаты, державшиеся до конца, оказывались в ловушках. Южный фронт постигла та же судьба, что Юго-Западный. Вдребезги растерзанный, он был расформирован. Поредевшие остатки войск Ставка передала в Северо-Кавказский фронт. Его командующий, маршал Буденный, намечал восстановить прочную оборону по рубежу полноводной Кубани. Не тут-то было! Немцы взялись ломать и этот фронт вслед за Южным. А наши деморализованные части приучались отступать уже по инерции. Останавливались только до тех пор, пока не появится противник. Атак не дожидались, сразу катились дальше.
На Сталинградском фронте события развивались иначе. Три свежих армии, 62-я, 63-я и 64-я, заняли оборону в излучине Дона, по речкам Чир и Иловля. Через их позиции выходили в тылы ошметки разгромленных частей. А 17 июля выскочили германские авангарды. Этот день принято считать началом Сталинградской битвы. Передовые отряды отшвырнули, за ними стали подтягиваться основные силы 6-й армии фон Паулюса. Но танковая армада Гота удалилась на кавказское направление, и немцы лишились своего главного тарана. Три дня кипели бои только за первую полосу обороны, а за ней лежала вторая, основная. Паулюс перегруппировал свои войска, навалился на флангах. Ценой больших потерь ему все-таки удалось продавить вторую полосу, отсечь от своих и окружить три советских дивизии. Остальные соединения Сталинградского фронта стали уходить за Дон, закрепляться по восточному берегу.
В такой обстановке 28 июля вышел приказ Сталина № 227 – «Ни шагу назад!» Приказ, подвергшийся дружному охаиванию послевоенных западных историков и отечественных «правозащитников». Хотя имеет ли смысл воспринимать всерьез заказные оценки? В катастрофических ситуациях суровые меры бывают не только оправданными, но и единственно возможными. Такими мерами спасали положение на фронтах французский маршал Жоффр в 1914 г., Клемансо и Фош в 1917 г. Никто и никогда не относил их действия к преступным – в отличие от Сталина. Наоборот, их чествовали как спасителей отечества.
Если же поинтересоваться мнениями не чуждых критиков, а самих воинов Великой Отечественной, то они восприняли приказ № 227 как крик боли, крик правды, крик откровения [41, 115, 147]. В первый раз без обиняков им указывали – оставив врагу Украину, Белоруссию, Прибалтику, западные области России, мы потеряли 70 млн человек населения! Потеряли сотни миллионов пудов хлеба в год, 10 миллионов пудов стали. Отдали все это в распоряжение гитлеровцев. А продолжающееся отступление еще больше ослабляет Советский Союз и усиливает неприятеля. Наступил предел, страна балансирует на краю пропасти. Отсюда и следовал вывод – инерцию бегства пора пресечь. Ни шагу назад!
Как этого достичь, было ясно. В первую очередь – подтянуть порядок и дисциплину. Командиры и комиссары, отступившие без приказа, приравнивались к предателям. На каждом фронте предписывалось создавать штрафной батальон, в каждой армии – штрафную роту. Туда направляли солдат и офицеров, бросивших позиции из трусости или паники. А из самых надежных подразделений в каждой армии создавалось по 2–3 заградотряда численностью около 200 человек. Им ставилась задача останавливать бегущих, пресекать панику. Меры предписывались самые решительные, вплоть до расстрелов на месте. Кстати, настоящие фронтовики восприняли это с удовлетворением. Кинорежиссер Г. Чухрай, автор «Баллады о солдате», а в войну боевой офицер, писал: «А заградительные отряды… Мы о них и не думали. Мы знали, что от паники наши потери были большими, чем в боях. Мы были заинтересованы в заградотрядах» [139]. Потому что фронтовикам, сражавшимся честно и самоотверженно, надоело, когда кто-то по соседству удирал и из-за этого приходилось отступать или выбираться из окружений.
Ну а либеральные байки о свирепости «сталинских» отрядов являются всего лишь пропагандистской ложью. В этих подразделениях служили такие же солдаты, как на передовой. Чаще всего пойманные ошалелые беглецы отделывались вообще без наказаний – их заставляли прийти в себя, предупреждали об ответственности и возвращали обратно в строй. Известна статистика по Сталинградскому фронту. С 1 августа по 15 сентября заградотряды задержали 140 755 человек! Этого хватило бы на три армии! Из них 131 094 было возвращено в свои части, 2961 направлен в штрафбаты, 3980 арестовано и 1180 расстреляно.
Впрочем, ни штрафбаты, ни заградотряды, ни пронзительный трагизм приказа «Ни шагу назад!» не смогли сразу переломить ситуацию. В ставке Гитлера обратили внимание, что 6-я армия Паулюса застопорилась у Дона. Но на Кавказе советские войска продолжали отступать, оторвались от соседей. В калмыцких степях между Сталинградским и Северо-Кавказским фронтами образовалась дыра в сотню километров. Фюрер и его генштабисты загорелись воспользоваться эдаким подарком судьбы. 4-ю танковую армию Гота повернули с кавказского направления на сталинградское, прямо в возникшую дыру. Приказали ускоренным маршем выскочить в русские тылы, встретиться с Паулюсом, и Сталинградский фронт попадет в очередной мешок. 31 июля колонны Гота запылили по степям выполнять новую задачу.
Но и советское командование уже осознавало, откуда угрожает беда. На огромную брешь во фронте указывали начальник Генштаба Василевский, командующий бронетанковых войск Федоренко [18]. Сюда было решено выдвинуть три стрелковых дивизии, танковую бригаду. Прикрытие в общем-то получалось слабеньким, но… немцы разохотились катиться вообще беспрепятственно! Головные части 14-й танковой дивизии гордо доносили, что поставили рекорд. За день промчались по русской территории 150 км. Однако при этом танки и мотоциклы израсходовали бензин. А возле крошечной станции Абганерово они столкнулись с советской танковой бригадой – 44 новеньких машины Т-34.
Наши танкисты первыми заметили врага, встретили меткими снарядами. Вражеские танки и автомобили заполыхали. Другие подались назад, просили подкрепить их и подвезти топливо. Потом попытались обойти советскую бригаду. Но теперь-то угроза нарисовалась явно, советское командование тоже выдвигало сюда подмогу. Линия фронта под Абганерово задергалась туда-сюда. Прибывали свежие части гитлеровцев, меняли направление ударов и продвигались на несколько километров. Но подходили и наши части, отгоняли неприятеля контратаками. Гитлеровцев задержали на три недели.
В последующих мемуарах германских военачальников одновременное наступление на Сталинград и Кавказ попало в разряд «роковых ошибок» Гитлера. В перечень «роковых» вошли и манипуляции 4-й танковой армией – сперва на Кавказское направление, потом обратно. Но достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть бессмысленность подобных обвинений. При прорыве только на Сталинград немцы получили бы фланговый удар всей советской группировки, скопившейся на Кавказе. А при прорыве только на Кавказ левый фланг оказывался очень уязвимым со стороны Сталинграда. Двойное направление было неизбежным. В данном случае следовало бы ставить вопрос по-другому – начинать ли вообще масштабное наступление на Юге. Однако такого вопроса никто не поднимал. Генералы, как и фюрер, были уверены в успехе.
Что касается маневрирования армией Гота, то и оно при внимательном анализе оказывается толковым и грамотным. Ее поворот на юг, к Кавказу, позволил немцам переломать три советских фронта подряд! Но и обратный поворот был вполне оправдан. Бронированная лавина была наиболее эффективной в степях, а в горах танки теряли свои преимущества, становились весьма уязвимыми. Ну а германские генералы за разборами «роковых ошибок» почему-то умалчивают о главной. Они снова недооценили доблесть советских людей, внутреннюю силу России. Снова все головы, от фюрера до рядовых, сладко кружились в эйфории успехов…
