Люди восстали. Сама природа человеческая отторгла новоявленных цезарей, как когда-то древнеримских. Культы ненавистных лжебогов были низвергнуты. Уставшее от сверхлюдей человечество отдало власть над собой серым мышам бюрократии. Мы больше не живем в государствах. Мы терпим их. Как сантехников и уборщиц.
Они пока необходимы, но нам очень не нравится, когда они приходят к нам без нашего предварительного звонка в домоуправление. Государство сейчас напоминает мыльный пузырь, который мы только что выдули из трубочки, а теперь он куда-то летит совершенно независимо от нас, повинуясь каким-то своим собственным законам. На нашей памяти движение против антигуманного "сверхчеловеческого" государства триумфально победило в нашей родной России. За последние двадцать лет мы сделали гораздо меньше танков, ядерных ракет и бомбардировщиков. Зато на улицах появилось огромное количество автомобилей, в которых ездят не только государственные чиновники, но и вполне обычные люди. Безусловно, связь между ослаблением государства и ростом благосостояния его населения не всегда является прямой. Но в мирное время почти всегда. И любой, кто прожил последние двадцать лет в России, не мог этого не заметить.
Таким образом, начиная с 1960-х происходит постоянный процесс ослабления государства. Визуально это очень легко видеть по карте. Потому что больше двух третей от числа современных государств (193 члена ООН и Ватикан) образовались после 1960 года прошлого века. И появление каждого нового независимого государства было, как правило, результатом распада старой великодержавной колониальной системы.
Рост количества государств, естественно, привел к росту числа экспериментов в сфере государственного устройства. О некоторых из них мы уже рассказали, например о катастрофической попытке Пол Пота построить "цивилизацию без городов" в Камбодже. Были истреблены миллионы людей, и могучий современный мир не смог их защитить.
Некоторые подобные эксперименты продолжались десятилетиями, как ливийская Джамахирия Муаммара Каддафи, а некоторые рухнули почти мгновенно, как "новое" государство Томаса Санкары, "бедного президента" из Верхней Вольты, после убийства которого выяснилось, что все его имущество состояло из велосипеда и сломанного холодильника.
Подытожим: что же представляет собой современное государство? Как правило, это очень большое образование. Люди, объединенные в государство, обычно не имеют никаких общих интересов, они могут говорить на одном или на разных языках, исповедовать разные религии. Единственное, что их объединяет: они в одно и то же место платят налоги, имеют общие вооруженные силы и правоохранительные органы, а также общее правительство, которое якобы представляет их интересы.
Государства, которые пытались взять на себя больший контроль над своими гражданами, сегодня еще существуют (даже после краха фашистского и коммунистического тоталитаризма) — это некоторые мусульманские страны, обломки социализма: Северная Корея и Куба, ну и отчасти всегда идущий своим путем Китай.
Все остальные государства похожи между собой. "Все счастливые семьи счастливы одинаково", — утверждал Лев Толстой. Дело в том, что в мире, где последняя "настоящая" война закончилась семьдесят лет назад, экономика превратилась в единственный критерий эффективности государственных систем. Именно экономическое соревнование с Западом проиграл в свое время социалистический лагерь. Почему современная частная экономика смогла победить государственную? Точнее, почему государство с позором бежало из экономики, честно признавшись, что без него граждане гораздо лучше обустроят свою жизнь?
Рискнем предположить, что правила игры в современной экономике более соответствуют человеческой природе, нежели правила устройства современного государства и соответственно государственной экономики.
Итак, три преимущества частной экономики перед современным государством.
Во-первых, она соразмерна природе человека. Лидер (вождь, доминант) объединяет вокруг себя команду последователей, то есть фактически формирует первобытную человеческую стаю. Завтра эта стая может подчинить себе десятки, сотни, тысячи стай, а может разориться и быть расформированной. Но в любом случае она очень напоминает ту группу охотников, которые шли в каменном веке по следу раненного зверя и могли его догнать и добыть, а могли и не добыть. А вот нынешние государства огромны, и человек в них только крохотный винтик или песчинка.
Во-вторых, это игра. Люди любят играть. Любят побеждать. Не каждый раз им удается победить. Тогда они стискивают зубы и играют снова, надеясь все-таки победить. Вся частная экономика построена на игре. Здесь есть победители и побежденные. Те, кто умеет играть в бизнес, редко играют в рулетку. Им вполне достаточно другого адреналина. Увы, наши государства и их унылые чиновники не умеют играть.
В-третьих, частная экономика соразмерна семье. Возможность передать добытый выигранный ресурс любимым женщинам, детям и внукам — то, что полностью отсутствует в современном государстве, максимально отчужденном от человека.
К концу XX века человечество сумело создать удивительную, прогрессивную, совершенную и даже прекрасную модель современной экономики. Разумеется, она нуждается в дальнейшем развитии, и она будет совершенствоваться. Но уже сейчас мы наблюдаем невиданные успехи частной экономики во всем мире. Удивительно, но экономический прогресс после уменьшения государственного вмешательства в экономику за последние пятьдесят лет превысил все созданное человечеством за предыдущие тысячелетия своей истории.
А ведь необходимо признать, что удачно найденная в экономике модель приватности полностью противоречит всей истории человеческого государства! Попытки защитить права личности или фирм на собственность всегда требовали немалых усилий. Во все времена приходилось находить сложный баланс между правом сильного, когда грабитель, вор, рейдер, рэкетир отбирал чужое, и правом другого сильного —созидателя, производителя товаров и услуг.
Пришлось создать сложную систему, сначала судов, а потом и разнообразных правоохранительных структур. Человечество долго искало баланс между анархией и свободой. С одной стороны, было необходимо защитить частные интересы, а с другой — надо было не допустить диктата создаваемой государственной системы подавления. К сожалению, известно много случаев, когда государственные структуры, создававшиеся для чего-то, полностью перерождались и действовали в обратном направлении.
Еще в древних Афинах молодой политик Писистрат пришел на народное собрание избитый, в разорванных одеждах, жалуясь, что политические оппоненты напали на него и пытались его убить. Возмущенное народное собрание выделило Писистрату отряд охраны, вооруженный дубинками. И именно используя этих "дубинщиков", Писистрат спустя какое-то время разогнал народное собрание и стал первым тираном Афин. Это, наверное, первый известный историкам случай коррупции в силовых структурах, созданных для защиты закона и обращенных на уничтожение закона. Но, к сожалению, случай этот далеко не последний.
Разделение власти призвано раздробить ее, сделать так, чтобы она не направлялась против человека единым фронтом. На сегодняшний день во всех развитых государствах мира власть принято разделять по трем принципам. Первый — это знаменитые ветви власти: разделение властей на судебные, законодательные и исполнительные, не подчиненные друг другу и зачастую даже враждующие между собой. Второй принцип — деление по уровню: во всех крупных государствах введены как минимум три уровня власти. Высшая государственная, региональная и местная. Делается все для того, чтобы эти власти формировались независимо друг от друга и как можно меньше были связаны между собой, чтобы каждая решала вопросы, относящиеся только к ее компетенции. Третий принцип — власть разделяется по времени. Существует периодичность выборов и ограничение по количеству выдвижений одной кандидатуры, чтобы власть в течение длительного периода осуществлялась не одним, а разными людьми.
