Но еще большие возможности для размышлений, чем русские танки на московской брусчатке, мог бы дать финнам вдумчивый анализ праздничного приказа № 199 от 7 ноября ко дню 22-й годовщины Октябрьской революции наркома Ворошилова…
Завершался 1939 год, в котором основные усилия и успехи РККА пришлись на Халхин-Гол. Однако об этом конфликте было сказано в одном абзаце. Зато весьма много места было отведено под описание «освободительного похода», и не меньше места заняла оценка ситуации в Прибалтике. О Финляндии не было сказано ни слова, однако нарком цитировал Сталина: «Мы стоим за мирные, близкие и добрососедские отношения со всеми соседними странами, имеющими с СССР общую границу… и будем стоять на этой позиции, поскольку эти страны будут держаться таких же отношений с Советским Союзом, поскольку они не попытаются нарушить, прямо или косвенно, интересы целости и неприкосновенности границ Советского государства»…
Это было сказано для финнов, однако они не вняли голосу СССР и Сталина. И теперь разговор с ними предстояло вести нашим солдатам…
В ПРИКАЗЕ наркома обороны СССР № 199 говорилось и о Германии, об Англии и Франции…
«Договор о дружбе и границе между СССР и Германией как нельзя лучше отвечает интересам народов двух крупнейших государств Европы. Он построен на прочной базе взаимных интересов Советского Союза и Германии, и в этом его могучая сила. Этот договор явился поворотным пунктом не только в отношениях между двумя великими державами, но он не мог не отразиться самым существенным образом также и на всем международном положении…
Европейская война, в которой Англия и Франция выступают как ее зачинщики и усердные продолжатели, еще не разгорелась в бушующее пожарище, но англо-французские агрессоры, не проявляя воли к миру, все делают для усиления войны, для распространения ее на другие страны…»
О Финляндии в приказе не говорилось ни слова, но именно до советско-финской войны оставалось менее месяца. И дело было не только в нашем желании обеспечить безопасность границ с этой стороны, и не только в желании Золотого Интернационала не позволить нам этого, но еще и в настроениях внутри самой Финляндии. Ведь там пропагандистов идеи «Великой Финляндии от Ботнического залива до Белого моря и Ильменского озера» не сажали ни в «желтый», ни в арестный дом.
Русское озеро Ильмень, на берегу которого стоит русский Великий Новгород, имело, конечно, название финского происхождения, означая «озеро, которое делает погоду». Однако простой взгляд на карту показывал, что оно лежит чуть ли не на двести километров юго-восточнее Ленинграда.
И вот даже на Ильмень было позволено заглядываться в Финляндии Свинхувуда, Эркко, Таннера, Маннергейма, Паасикиви и «философов» из «Ротонды»…
Да что «Ротонда»! Уже в 30-е годы официальные, государственные финские военные планы предусматривали возможность наступления в глубь России…
Н-да…
Однако на севере Европы геополитическую погоду теперь делали отнюдь не наследники героев «Калевалы», и разбираться в сложившейся исторически-параноидальной коллизии требовалось путем неотложного «хирургического вмешательства» уже наследников героев русских былин…
НЕПОСРЕДСТВЕННО перед войной случился тот знаменитый артиллерийский обстрел советского гарнизона в городке Майнила в 15 часов 45 минут 25 ноября, который потом кое-кто считал точкой отсчета событий. Но подлинной точкой надо было считать первое же финское «нет» в ответ на советское предложение отнести границу от Ленинграда на достаточное расстояние.
Не обойдем, впрочем, вниманием этот обстрел и мы, уважаемый мой читатель. О нем говорили потом разное, но стреляли, конечно, сами финны — в стране все изготовились к войне с русскими, и кто-то, похоже, не выдержал…
В тот же день Молотов вручил Ирие-Коскинену ноту с требованием «незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 25 —30 километров»…
Лишь через три дня финны ответили, что звукометрические-де расчеты доказывают, что выстрелы прозвучали с советской стороны, что «внепосредственной близости к границе главным образом (? — С. К.) расположены пограничные войска…» и что «орудий такой дальнобойности, чтобы их снаряды ложились по ту сторону границы, в этой зоне не было вовсе»…
На первый взгляд все это звучало, может быть, и убедительно, но…
Но далее финны соглашались «приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск»… Однако если полевых войск у финнов в «этой зоне» не было, то что же они собирались отводить?
Далее, сами же финны сообщали в своей же ноте, что «селение Майнила расположено на расстоянии 800 метров от границы, за открытым полем». И при этом не отрицали наличия «в этой зоне» артиллерии как таковой, а лишь — наличие орудий такой дальнобойности, «чтобы их снаряды ложились по ту сторону границы»… Получалось, что какие-то орудия у финнов «в этой зоне» все же были… Однако что же это были за орудия, у которых дальность не превышала километра (Майнила была к границе и того ближе)?
Да и вообще было непонятно — с чего это вдруг финские пограничники занялись звукометрией, если выстрелы были произведены русскими на русской стороне и по русскому объекту. Все это очень смахивало на желание оправдаться задним числом если не перед русскими (мы-то знали правду точно), то перед «мировым общественным мнением»…
Да, концы с концами у финнов не сходились. И не сходились тем более, что в результате обстрела после семи выстрелов было убито четыре и ранено девять наших солдат. Могло ли это быть результатом некой специальной акции с нашей стороны?
Нет, конечно! Ни одна страна мира не пойдет на такой идиотский вариант провоцирования войны просто потому, что скрыть это невозможно, а один слух о подобном будет настолько разлагающе действовать на войска, что лучше придумать что-то и поумнее…
Тем более что селение Майнила было расположено за открытым полем, и если бы обстрел был организован нами для создания casus belli — повода к войне, то вполне достаточно было бы всадить пару снарядов в это «открытое поле», да и дело с концом — можно писать ноту — мол, вы обстреляли нашу территорию…
Не сходились концы и потому, что очень уж издевательски звучало предложение о «взаимном отводе войск». За спиной у финнов были десятки километров пустынной территории, где пейзаж оживляли лишь проволочные заграждения… А наши войска, отойдя на тридцать километров, оказывались бы чуть ли не на Невском проспекте (о флоте вообще не разговор — морская граница проходила сразу за внешним рейдом Ленинградского порта). Об этой неравности ситуации было, к слову, сказано и в ноте НКИД СССР.
Был и еще один момент… Как стало ясно позднее, финны не думали, что ситуация настолько остра, что русские уже расчехляют танки… Финны — как и мы, естественно, — точно знали, кто в действительности сказал «Огонь!» 26 ноября. Но если бы финны знали, что это — дело наших рук, то они, наоборот, должны были бы понять, что русские создают формальный окончательный повод и скоро начнется…
