Село Великое, где был сбор, имело не одну кузницу, и вполне можно было отковать необходимый запас наконечников для копий и крючьев. Древки же подобрать да насадить наконечник почти каждый сможет. А чтобы в походе они не отягощали да не мешали, на отдельной телеге везти.
Но волхв полагал, что знает и умеет организовать восстание, одержать победу. Илья же, видя воинство изнутри, сильно сомневался в этом, но мнение свое никому не высказывал. Кроме того, Борг не препятствовал уходить из села несогласным – тем же богатеям, поскольку о восстании и погромах тут же станет известно сельским старостам близлежащих сел. И они не станут дожидаться, когда язычники заявятся к ним, а или сами отправятся в Ярославль, или гонца пошлют воеводе.
Воинство идет пешком да еще и задерживается, как сегодня. А гонец с тревожным известием на коне скакать будет во весь опор. И если воевода дружину свою быстро поднимет, то верховые лошади гридей будут здесь на третий или четвертый день. То есть выходило – дня три-четыре язычники могут чувствовать себя в относительной безопасности. А вот в отношении того, будет ли счастливым день пятый, у Ильи были сомнения.
Следующим утром воинство язычников направилось дальше – впереди шли волхвы. К телеге на палке был привязан флаг – кусок белой ткани с нарисованным солнцем, от которого расходились лучи.
Флаг был прямой противоположностью княжескому. У тех стяги были черные, с вышитым ликом Христа – даже по цвету издалека не спутаешь.
Борг явно хотел выделиться. Как же! За его подводой три сотни вооруженных язычников, сила по тем временам серьезная. У многих удельных князей дружины были немногим больше. А впереди городов нет, только села вплоть до Белоозера. И сам город невелик, городские стражники немногочисленны. Это значительно позже, через четыре века город станет славным хранителем царской казны, куда не смогут докатиться волны завоевателей.
Небольшие деревни они теперь проходили, не останавливаясь. И чем дальше уходили от Ярославля на север, тем реже встречались населенные пункты.
Но весть о языческом походе уже разлетелась по округе. К воинству примыкали одиночные добровольцы и небольшие группы.
Волхв был доволен, считая решение охватить мятежом сначала деревни и села правильным. Вот наберет восстание силу, соберет достаточно воинов – тогда можно двинуть и на Ярославль, а сладится все – так и на Суздаль. Волхв был полон надежд.
На пятый день похода зарядил мелкий нудный дождь. Дорогу развезло, одежда на людях промокла, разведенные для просушки и приготовления еды костры больше дымили, чем давали тепла. Мука в мешках, хоть и прикрытая рогожей, подмокла. Но никто не роптал, почти все язычники были местные, им к капризам северной природы не привыкать. Но все же, когда следующим днем они подошли к селу, люди приободрились. Дождь не прекращался, а в селе можно было переночевать в сухих избах или овинах, обсушиться. Сырость донимала, к сапогам или лаптям липли комья грязи, и скорость на марше сильно упала. Погода тому виной или усталость, но Борг речей не говорил.
Воинство языческое пограбило дома, принадлежащие людям именитым или богатым, да в них же и ночевать расположилось.
Дождь внес свои коррективы в дальнейший поход, и язычники задержались в селе на трое суток, пока не выглянуло солнце. Дорога к полудню просохла: все-таки весна заканчивается, через несколько дней лето.
Жители вздохнули с облегчением: далеко не все из них приняли приход язычников с радостью, а священника и вовсе спрятали. Со злости язычники сожгли деревянную церковь.
Подводы, число которых постепенно росло, нагрузили награбленной провизией. Воинство многочисленно, мужики по большей части молодые, а длительные переходы значительно увеличивают аппетит. Борг и его помощники заботились о сытном питании людей, голодный человек – не боец, да и уйти самовольно может. А коли простейшие потребности в еде, питье и отдыхе удовлетворены, то и воинство языческое довольно будет.
Сейчас язычники просто на руках готовы были носить волхвов. Если кто обносился изрядно, забирали в избах при погромах рубахи, порты, сапоги. Хорошая обувка была самым ценным приобретением: лапти снашивались быстро, а в дождь промокали.
Борг позволял погромы только в домах христиан. Часть изъятого, конфискованного добра он отдавал в семьи язычников, сея тем самым вражду в селениях.
С каждым занятым язычниками селением самооценка воинства и волхвов росла, и во всех селениях к мятежу присоединялись добровольцы.
Илья же, глядя на пополнение, только головой качал. Нельзя брать всех, кто древних богов поддерживает. Мало того, что у людей выучки, умения нет – так нет еще и оружия, а голыми руками не повоюешь. К тому же не все из них физически крепкие. Похоже, волхвы решили увеличить число воинов, устрашить возможных противников количеством. Ой, зря! Только потери будут больше, причем бесполезные. Но говорить с волхвами об этом он не стал. Сейчас мятеж на подъеме, волхвы горды и земли под собой не чуют. Однако же со дня на день должна прибыть княжеская дружина с Вышатой или боярские. Сами по себе они немногочисленны, но, сведенные воедино, представляли из себя грозную силу.
Опустошив село, наевшись от пуза, воинство двинулось дальше. Слухи об их приближении бежали впереди войска. Многие православные покидали свои дома, погрузив на телеги самое ценное и посадив детей. Никто не уповал на разум и милосердие язычников, с иноверцами они расправлялись жестоко.
Наконец, после многих дней пути, уже в сумерках они подошли к конечной цели пути – городу Белоозеро. Город был окружен земляным валом, за ним – деревянный тын.
Войско язычников остановилось вблизи города – волхв решил входить в город белым днем. Илья подумал еще – белого коня тебе не хватает, чтобы въехать победителем.
Почти всю ночь язычники жгли костры – кашеварили, грелись.
Горожане смотрели на множество костров и мелькающие вокруг них силуэты со страхом – о серьезном отпоре речи не шло. Что может противопоставить город? Десяток городских стражников и небольшую дружину местного боярина?
Ночью, под покровом темноты из города потянулся обоз. Христиане в страхе за жизнь свою и домочадцев покидали город, бросая нажитое имущество, причем уходили как богатые, так и бедные. Оставшееся же население провело ночь в тревожном ожидании.
Утром волхвы провели обряд жертвоприношения: зарезали петуха, насыпали зерна на жертвенный камень. Настоящего, старого капища не было, и помощники Борга установили, вытащив из телеги, небольшую, в метр, деревянную фигурку Перуна.
После молитв волхв разрешил поесть. Сам же оделся в белые одежды, навесил на шею ожерелье из зубов, взял в руки посох. Выглядели оба волхва торжественно, представительно.
Дождавшись, когда воинство насытится и соберется, двинулись к городу. Впереди колонны шел один из помощников волхва, неся в поднятых руках самодельный белый флаг с нарисованным Хорсом. Гостята периодически бил в бубен и бормотал заклинания.
