— Осваивал, знаю, — сказал Серегин. — Но, во-первых, как их украсть? Во-вторых — как вывезти? А в третьих — на общественных или же героико-патриотических началах эта афера не прокатит, извините за вульгарность лексикона.
— За круглую сумму ваш друг сообразит, как изъять их из бережного складского хранения, — вдумчивым тоном ответил военачальник от опричнины. — Тем более — тамошние склады напоминают город… Между стенами стеллажей служивый люд передвигается на электрокарах. Какой там учет и контроль — Богу известно… Короче. Оружие вывезете по известному вам местному коррумпированному каналу. В контейнере для мебели, которую закупите в соответствии с каталогом. Встречу контейнера в России обеспечат мои люди. Словом, все, как обычно. В наш разговор Евсеев не посвящается, уяснили? — Он протянул Олегу клочок бумаги. — Это — мой телефон. Вернее, телефон моего секретаря. Представитесь, как Павел Никодимов.
Возвращаясь в Штаты и, глядя из-за иллюминатора самолета на заснеженные просторы Гренландии, Олег прокручивал в голове вероятности тайной цели поставленного перед ним задания. Зачем гэбэшникам эти винтовки, по своим свойствам похожие на артиллерийские пушки? Оснащенные баллистическими вычислителями, датчиками скорости ветра, температуры воздуха, атмосферного давления, с лазерными дальномерами, с
огромными патронами, чьи пули дробят в своем полете на атомы саму материю воздуха? Аналогов подобного оружия в России нет, тут все ясно. Но кого они решили раздолбать из этих дурометов? Президента США — этого улыбчивого бабника? Или же — собственного придурковатого алкоголика? То, что готовится громкая спецоперация — понятно. А что станет с теми, кто ее осуществит? Впрочем, что ему грозит? Кто он? Доставала матчасти, шестерка… Или, от греха, — сослаться на трудности исполнения задачи, на отказ Джона?
… - За эти бабки я бы им спер два комплекта, — выслушав Серегина, сказал Джон. — Езжай закупать мебель. Все провернем в лучшем виде.
И Серегин честно исполнил государственный, как он был убежден, заказ. Но, позвонив в секретариат генерала с сообщением о прибытии груза в питерский порт, был немало озабочен сухим ответом адъютанта:
— Он больше у нас не работает… Но вы можете изложить мне цель вашего звонка.
— Я просто его знакомый… — промямлил Серегин. — Был далеко, теперь в Москве, хотел встретиться…
Последовала пауза. После, словно набравшись решительности и доверия к собеседнику, голос из секретного ведомства стесненно произнес:
— Товарищ генерал умер…
— Вот как! — ахнул Олег.
— М-да… — И — грянули похоронным маршем гудки отбоя…
Итак? Кому отгружать мебель и стволы? Звонить Евсееву? А не лучше ли рискнуть, оставив контейнер себе, родному?
Преисполнившись отваги и наглости, Олег приехал в Питер, обнаружив в знакомом порту родного до боли в зубах и в скулах таможенника Диму, благодаря агентурному сотрудничеству с госбезопасностью перебравшемуся в кабинет начальника поста, и приобретшему в связи с карьерным ростом вид неприступный, внушительный и непоколебимый. Однако старый знакомец, свидетель многих контрабандных тягот Серегина, и воспринимавший его ныне, как сотрудника госбезопасности, каким, впрочем, тот и являлся, встрече искренне обрадовался и удостоил посетителя дружеского объятия.
— У меня — контейнер, — сказал Олег тоном, каким обычно произносят пароль.
— Нет вопросов, — сказал Дима.
— Поможешь с машиной до Москвы? Генерал ждет мебель… — Усмехнулся криво. — Во, с какими поручениями приходится навещать проверенных товарищей…
Дима сочувственно покачал головой.
— Думаешь, ты один такой?
Набив папин убогий металлический гараж коробками с разборными частями изысканной итальянской гостиной, и затесавшимися между ними контейнерами с контрабандным оружием, Олег призадумался: грянет ли разбирательство? И что? Пусть грянет. Он выполнил задание, и в нужный час передаст груз тому, кто принудит его к исполнению обязательств.
Но дни шли за днями, карго пылилось в гараже, и посещали Серегина смутные подозрения, что кончина генерала была связана с некими политическими игрищами, в одном из которых, несостоявшемся, подспорьем и должны были бы послужить отменные натовские винтари…
Через год мебель он продал, а винтовки, законсервировав в масле, закопал в лесу, полагая — безвозвратно, ибо заинтересованным покупателем такого оружия могла быть исключительно могущественная организация, традиционно расплачивающаяся с продавцами подобного товара дешевой тупой пулей.
Между тем шпионская чехарда набирала обороты. Родная разведка обременила его несколькими техническими поручениями, дабы окончательно уверить ФБР в лояльности перевербованного им перебежчика.
В частности, раз в две недели он осуществлял тайниковую операцию: доставал из ниши, замаскированной в поручне лестницы, ведущей на площадку, где располагалась его квартира, пластиковый цилиндрик — контейнер с информацией, и — отправлялся в физкультурный клуб, где осваивал тренажеры, плавал в бассейне, а затем, следуя в сауну с зажатым в кулаке контейнером, передавал его обозначенному лицу. Передача осуществлялась в узком коридорчике, ведущем из раздевалки, незаметно, изящно и моментально. При этом у партнера, согласно инструкции, часы должны были располагаться исключительно на левой руке, Часы на руке правой служили сигналом тревоги.
До тревоги, впрочем, не доходило. Зато ванная комната после проведенной операции всякий раз смердела зловонием хлорки от подсыхающих после оздоровительного бассейна плавок.
Как понимал Серегин, в роли закладчика дезы и ее принимающей стороны выступали либо провалившиеся «гаврилы», поднадзорные ФБР, либо пушечное агентурное мясо. Так или иначе, американские покровители деятельностью его удовлетворялись в той же степени, что и их российские оппоненты.
Тревожило другое: все, доселе им исполняемое, представляло собой акцию прикрытия перед большой основной операцией, и какова станет его роль в ней? Предчувствовалось, — незавидной…
И этими своими сомнениями он все же поделился с плешивым куратором, сознавая как глупость такого поступка, так и успокоительную ложь всякого рода уверений.
— А я скажу честно, — ответил тот. — Ты прорвался на очень серьезную для нас позицию. Ты — не расходный материал. Тебя будут прикрывать все наши умы и силы. Ты же внедрился в спецслужбы противника, и он поверил тебе. С таким достижением за здорово живешь не расстаются… Но — приготовься. В разведке порой операции подготавливаются не годами, а десятилетиями. Так что — живи и жди своего часа.
Если куратор и врал — то убедительно…
Неусыпный контроль над агентурой — категория, далекая от практики, хотя, время от времени возобновляясь, он часто и мистически выявляет объект при совершении им горячего греха. Длительное же прозябание агента без реальных заданий расхолаживает его, а потому, наверняка приняв во внимание живой характер Серегина, и, несмотря на его нахождение в тисках спецслужб США, руководство разведки то и дело отводило ему роль в смелых операциях. Инициатором их стал неугомонный Джон, связавшийся с коллегами-кладовщиками в Пентагоне, откуда тырил электронные блоки новейшей боевой техники. Естественно, с откровенным коммерческим умыслом.
