За первым гонцом прибыл второй. Князь Воротынский сообщил царю, что русским полкам удалось остановить орду у реки Пахра. Он считал выдвижение крупного резерва к Москве преждевременным. Царь отправил Воротынскому грамоту, в которой приказывал громить собаку Девлет-Гирея.
30 июля орда предприняла попытку мощного штурма гуляй-города. Татары стремились обойти передвижную крепость с тыла и флангов. Однако эти бесчисленные атаки противника были отбиты пушкарями и стрельцами князей Коркодинова и Сугорского, казаками атамана Черкашенина. Русская конница провела контратаку на татар, отступающих под огнем пушек и пищалей, и нанесла им ощутимый урон.
30 июля был убит ногайский мурза Теребердей. Русские ратники взяли в плен троих ширинских князей, астраханского царевича и, что особенно важно, главного военного советника хана Дивей-мурзу. Атаки татар на гуляй-город прекратились.
Хан был потрясен потерей военачальников и тысяч своих нукеров. Он поклялся освободить пленных и приказал на следующий день повторить штурм. Но чуть позже Девлет-Гирей получил доклад об общих потерях, изменил решение и отдал приказ орде отойти за Пахру. Хан рассчитывал привести свое войско в порядок в спокойной обстановке, но и тут просчитался.
Князь Воротынский послал вслед за отступавшим противником отряды, находившиеся в резерве, в том числе и дружину князя Ургина. Алексей пополнил ее за счет станичников села Высокое, а также московских ополченцев. Теперь она имела в своем составе шестьдесят ратников.
Получив приказ главного воеводы, Алексей в ночь на 1 августа двинул своих людей к Пахре. Переход осложнила гроза, но дружина шла вперед.
Рядом с начальником первого отряда Алексеем Белым ехал бывший пограничник Влас Иворин, одним из первых изъявивший желание вступить в дружину Ургина после боя у переправы.
– Ну и ливень! – проговорил он, поеживаясь. – Промок весь до самых до костей.
– Не растаешь! – Белый усмехнулся. – Теперь, Влас, будь уверен, побьем татар, сколько бы их ни осталось. Теперь над войском поставлен князь Воротынский, а он свое дело знает. А еще потому, Влас, что проигрывать нам никак невозможно. Иначе потеряем не только Москву, но и всю Русь.
– Я что? Я хоть сейчас в бой!
Белый улыбнулся.
– Хороший ты малый, Влас. Гляди, князь знак подал. Татары недалече.
– Вот и хорошо. Лучше сеча, чем поход под ливнем, будь он неладен.
– Все, Влас! Молчи!
Девлет-Гирей приказал перенести шатры на высокий берег Пахры, разлившейся из-за сильного дождя. Ургин издалека увидел это. Он действовал быстро. Его ратники нападали на татар, отходили, меняли позицию и вновь атаковали. Они не ввязывались в затяжной бой, имея целью держать врага в напряжении и смятении. Ургин отошел, когда взбешенный хан бросил на дружину большие силы. Она выполнила задание, уничтожила более трех десятков крымцев.
Девлет-Гирей назначил новый приступ гуляй-города на второе августа. Сил у него было еще много. Он отменил конные набеги, не приносящие ничего, кроме больших потерь, и приказал брать крепость пешим порядком. Турецкие янычары выстроились в ровные шеренги, конница хана прикрывала их с флангов. Враг двинулся на гуляй-город.
Князь Воротынский с напряжением следил за организованным продвижением противника. Ему не давал покоя один вопрос. Все ли силы бросил на приступ Девлет-Гирей или где-то все же припрятал резервы? Разведка докладывала, что не видит их, но это ничего не означало. По докладу князя Коркодинова, пушечных зарядов хватало всего на один день ожесточенной битвы. Если татарский резерв ударит потом, то гуляй-город будет не в состоянии отразить его атаку.
Наблюдая за подходом вражеских войск, Воротынский вызвал к себе Ургина и приказал:
– Ты вот что, Алексей Дмитриевич, возьми свою дружину да под прикрытием опричников пройди в лощину, что тянется в сторону Пахры. Посмотри, есть ли там татары, и если так, то сколько.
– Слушаюсь, Михаил Иванович! Дозволь вопрос?
– Спрашивай.
– Как далеко мне следует пройти по лощине?
– До выхода в тыл основным силам татар. Понимаю, что если в лощине окажутся крымчаки, то твоей дружине уже не вернуться. Возможно, посылаю тебя и твоих ратников на смерть, но так, князь, надо!
– Сделаем, Михаил Дмитриевич. Если нам придется принимать смертный бой, так мы знаем, за что погибнем.
– Давай, Алексей Дмитриевич, ступай с Богом! Прошу как можно быстрее оглядеть лощину. Я буду ждать тебя здесь. Не сможешь выйти к гуляй-городу, подай знак дымом. Сам же, если позволит обстановка, атакуй врага.
– Я все понял, Михаил Иванович.
– Ступай.
Дружина Ургина прошла лощину до места, указанного главным воеводой. Алексей не обнаружил татар, оставил в лощине наблюдателей и вернулся к позициям русских войск. В этот момент передовые шеренги янычар подошли к гуляй-городу, и по ним ударил орудийный залп. Пользуясь задымлением местности, Ургин пробрался к воеводе.
Князь Воротынский встретил его вопросом:
– Что в лощине, Алексей?
Ургин доложил:
– Татар не обнаружили. Все войска Девлет-Гирея наступают здесь.
Главный воевода вытер вспотевшее лицо.
– Вот и хорошо, вот и славно. Ступай, князь.
– Слушаюсь! Я оставил в лощине часть своих людей. Коли что, они дадут знать.
– Правильно сделал, Алексей Дмитриевич, но давай к дружине и в бой!
Началось генеральное сражение. Приступ следовал за приступом. Татары сумели подойти вплотную к крепости. Они пытались раскачать щиты, разбить их и ворваться в гуляй-город. Конные полки русских бросались на них, но врага все еще было много. Девлет-Гирей бросил в бой конные отряды, которые до того прикрывали фланги пешего войска, но сломить оборону защитников гуляй-города не удавалось.
Князь же Воротынский и не думал биться в крепости до конца. Он убедился в том, что ярость затмила разум крымского хана. Тот, не считаясь с потерями, бросал к крепости все новые и новые силы. Все его войско собралось у гуляй-города.
Главный воевода призвал к себе князей Хованского, Хворостинина, Шереметева, Одоевского, Шуйского, Репнина, Коркодинова, Сугорского, атамана Черкашенина и сказал им:
– Воеводы, наступил решающий момент битвы! Нам удалось вынудить хана оттянуть к гуляй-городу все свои силы. Для открытого боя в поле нас мало, а посему начинаем действовать по конечной части общего замысла.
Ближе к вечеру 2 августа татары в очередной раз пошли на приступ. Князь Воротынский вывел из гуляй-города большой полк, до этого времени не бывший в бою и сохранивший силы. Он направил его к лощине, в тыл сильно потрепанной орде.
Внезапный удар привел Девлет-Гирея в растерянность. Но он еще управлял войсками, приказал коннице бросить гуляй-город и идти на помощь отрядам, попавшим в засаду.
