— Помолчите минутку, давайте ещё послушаем, — сказал папа.
Писк раздался снова, и вдруг они увидели за кустами какое-то чёрно-коричневое существо.
— У него четыре ноги, — сказал папа. — Оно пищит, как цыплёнок, и плачет, как человек. Это просто-напросто собака. Сидите спокойно. Может, она подойдёт к нам. Бедняжка, она, наверное, очень голодная.
Дети притаились, как мышки, и действительно собака осторожно пошла к ним. Она останавливалась и принюхивалась, иногда издавала жалобный писк. Конечно, она хотела рассказать им, что она тоже любит пирожки с мясом. Особенно сегодня: ведь вчера за весь день у неё во рту не было ни кусочка.
Мона протянула руку и спросила у собаки, не хочет ли она пирожка.
Собака проворно схватила кусок пирожка, ушла за кусты и спряталась там. Но вскоре она снова подошла к ним.
Наконец она осмелела и подошла совсем близко.
Никогда в жизни дети не видели такой странной собаки. Она была длинная, чёрная, с маленькими коротенькими ножками.
— Это такса, — сказал папа. — По-моему, она очень похожа на самоварную трубу.
— Давайте звать её сегодня, пока она с нами, Самоварной Трубой, — предложил Мадс.
— Бедненькая, смотрите, как она замёрзла. На неё просто жалко смотреть, — сказала мама.
— Мы тоже замёрзли, — сказала Мона. — А как сейчас хорошо и тепло дома!
— Нам не стоит сегодня задерживаться в лесу, — сказала мама. — До дому добираться долго, а на обратном пути нам уже не удастся прицепить тележку к трамваю.
— Надо потихоньку двигаться. Ну, пёс, мы уходим домой! Да и у тебя дома, наверное, гораздо теплее, чем здесь.
— А может, она заблудилась? — сказала грустно Марта.
— Ну что ты! Как только мы исчезнем вместе с пирожками, она сразу побежит домой. Спасибо за обед, мать! — сказал папа.
— Мы съели всё, — объявила мама. — Имейте в виду, что дома у меня сегодня больше никакого обеда нет.
— Тогда мы дома позавтракаем, — засмеялся папа.
Они тронулись в путь, но собака не отстала от них. Всю дорогу в город она бежала за ними.
— Самоварная Труба бежит за нами, — шепнул Мадс Моне.
— Я бы хотела, чтобы она осталась у нас навсегда, — шепнула ему в ответ Мона.
— По-моему, мы ей очень нравимся, — гордо сказал Мадс.
Он не отрывал глаз от Самоварной Трубы. Собака бежала за ними так быстро, как только ей позволяли её короткие ножки. И когда папа наконец остановился у ворот их дома и обернулся, он сразу увидел собаку.
— И ты здесь? — удивился он. — Иди, пожалуйста, домой, видишь, мы уже пришли.
Но нет. Собака засеменила за ними, и, когда папа открыл дверь, она шмыгнула в комнату, подошла прямо к печке и улеглась под ней.
Было уже три часа, и, когда они поели (зовите это завтраком или обедом — как угодно), папа сказал:
— Завтра утром мы посмотрим в газетах, не потерял ли кто-нибудь эту собаку. Ведь она очень породистая.
В этот вечер все восемь детей, лёжа в кроватях, мечтали, чтобы завтра в газетах не было объявления о том, что кто-то потерял маленькую чёрно-коричневую собаку с коротенькими ножками.
Рано утром на другой день папа пошёл и купил пять разных газет.
Все сели за стол, и папа начал громко читать те страницы в газетах, на которых было напечатано: «Потеряно».
Золотое кольцо потеряно вчера. Коричневая кожаная перчатка потеряна вчера в трамвае… Канарейка вчера вечером улетела из клетки. Чёрно-коричневая такса убежала из дома вечером в пятницу.
— Ага, Самоварная Труба, вот это о тебе, — сказал папа.
— Ой! — Мона так расстроилась, что даже заплакала.
А Мадс сказал:
— Лучше ей туда и не возвращаться, если они даже не могли уследить за ней.
— Она принадлежит какой-то даме, — сказал папа. — Здесь указан адрес. Кто из вас отведёт её домой?
— У меня сегодня только два урока, — ответил Мадс. — Мы с Моной можем отвести её, потому что мы больше всех с ней играли.
— Хорошо, — согласился папа. — Но на память о вчерашнем дне я подарю ей поводок с ошейником.
Папа пошёл в магазин и купил для Самоварной Трубы красивый красный ошейник и новенькую цепочку.
В этот день Мадс по пути из школы нигде не задержался. Он взлетел по лестнице и закричал с порога:
— Она ещё здесь?
— Здесь, — ответила мама. — Вон лежит под печкой.
Самоварная Труба завиляла хвостом и весело залаяла навстречу Мадсу.
— Ну идите скорей, — сказала мама. — Спасибо, Самоварная Труба, ты нам всем очень понравилась.
Самоварная Труба долго смотрела на маму и на хорошую тёплую печку, но в конце концов послушно пошла вслед за Моной и Мадсом.
— Мама сказала, что мы должны поехать на одиннадцатом трамвае до самого конца и пройти вперёд, пока не дойдём до дома номер двадцать пять.
— Хорошо, — сказал Мадс. — Интересно, ездила ли когда-нибудь наша Самоварная Труба на трамваях?
Конечно, Самоварная Труба ездила на трамваях, потому что, когда трамвай остановился, она ловко прыгнула на площадку и натянула поводок, собираясь войти в вагон. Мадс и Мона сели, и Самоварная Труба сразу же положила передние лапы Мадсу на колени. Ей хотелось, чтобы её взяли на руки.
— Прыгай! — сказал Мадс.
Это была замечательная маленькая собачка. Она сидела на коленях у Мадса и смотрела в окошко. Всякий раз, как она видела на улице другую собаку, она начинала лаять.
К детям подошёл кондуктор.
— Возьмите билеты, — сказал он.
— Два детских, — попросил Мадс.
— Два детских и один взрослый, — поправил его кондуктор.
— А мы едем без взрослых.
— Я вижу, — сказал кондуктор. — Но собаке полагается взрослый билет.
— Конечно, мы возьмём ей билет, но тогда у нас не останется денег на обратную дорогу, — прошептал Мадс.
Кондуктор получил деньги, а Самоварная Труба была очень горда тем, что едет по взрослому билету.
