– Мои поздравления. – Йитс смотрел на покрытые пылью здания на противоположной стороне улицы. – Теперь ты понимаешь, зачем мне понадобилась именно ты, чтобы поймать Элиота.
Эмили не ответила.
– Убеждение проистекает от понимания. Мы принуждаем других, изучая их личностные качества и обращая их против них. Все это – преследование, люди с оружием… – Он неопределенно взмахнул рукой. – Все это детали. То, что Элиоту не удалось улизнуть, объясняется лишь тем, что я понимал его лучше, чем он – сам себя. – В поле зрения Эмили появилась Плат. Йитс сказал: – Стакан воды, пожалуйста. Лучше два.
Когда Плат ушла, он снял пиджак и передал его Мастерсу, который как вкопанный стоял за его спиной.
– Я навещал делегатов. Не все согласились с тем, что отныне Организацией буду руководить я. Некоторые пытались предпринимать шаги против меня. Ожидаемые, конечно. И бесполезные, так как я понимаю их лучше, чем они – меня. Мы пытаемся затаиться, Эмили, но суть в том, что на самом деле нам не очень хочется таиться. Мы хотим, чтобы нас обнаружили. Каждый поэт рано или поздно приходит к пониманию, что в пределах идеальных стен нет ничего, достойного защиты. Абсолютно ничего. И тогда мы меняем уединенность на тесные взаимоотношения. Мы рискуем в надежде, что, выставляя себя, мы тем самым поможем кому-то найти путь к нам. Вот поэтому человек-животное всегда будет уязвимым: потому что он хочет этого.
Прибыла Плат с двумя стаканами воды и поставила их на стол.
– Мне плохо из-за Элиота.
– Ну, да, – сказал Йитс. – Своего рода подавляемый переизбыток эмоций, я бы так это назвал.
– И я кое-что начинаю вспоминать.
– Да? Например?
– Я вышла из отделения «Скорой». Через ту дверь. – Эмили указала в ту сторону. – Я шла этим путем. Люди убивали друг друга. Из-за слова. Меня нашел Гарри. Он знал, что я наделала. Но он все равно спас меня.
– Я не совсем понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь, – сказал Йитс. – Это не имеет отношения к делу.
– Я разговариваю не с тобой.
Со стороны больницы к ним направлялась фигура. В жарком мареве этого человека можно было принять за кого угодно. Но Эмили его почувствовала.
– Гарри, – сказала она.
* * *
Гарри выглянул из-за края крыши. Голова гудела. Элиот ударил его. Ему что-то не понравилось в ружье Гарри, тот повернулся, желая выяснить, что там такое, и пришел в себя на полу в дверном проеме. Сейчас Элиот был где-то далеко, а Гарри – на крыше мебельного магазина и пытался понять, что происходит.
Несколько минут назад к закусочной прошел солдат, потом из парадной двери заведения появился еще один и двинулся на первого с пистолетом на изготовку. Сначала казалось, что они вступят в схватку, но они просто остановились в трех футах друг от друга и так стояли, не двигаясь, будто переговариваясь телепатически. Потом оба побежали к закусочной, появилось множество солдат, и началась перестрелка. Через какое-то время из закусочной вышла молодая женщина и села за столик. Гарри изумленно уставился на нее, потому что женщиной этой была Эмили.
Раньше он сомневался, из-за Элиота. Насчет того, осталась ли она прежней. Сейчас же ему все стало ясно. Гарри отполз от края крыши. Такое случается сплошь и рядом: чем больше люди говорят, тем сильнее они затмевают правду. Так что отстаивать правду надобности нет. Ее можно просто увидеть. А он-то почти забыл об этом… Гарри крепко сжал ружье и отправился за Эмили.
* * *
Йитс повернулся и посмотрел на движущуюся в мареве фигуру.
– Кто?
– Неподдающийся, скорее всего, – сказала Плат, выглядывая из-под ладони. Руки человека были разведены в стороны. Он был одет в джинсы и майку. – Уил Парк. Похоже, не вооружен.
– Ну, а почему бы нам его не пристрелить?
– Будет сделано, – сказал Мастерс. Он подал знак, и два солдата вышли на проезжую часть.
– Мы знаем Парка, – сказала Плат. – Очень нерешительный. Нет опыта в обращении с оружием. Он плотник.
– Эмили, ты что-то нервничаешь, – сказал Йитс. – Есть ли нечто, что мне следует знать?
– Да.
– Рассказывай.
– Я думала, Гарри умер. Но он жив. Я просто заставила себя в это поверить.
– Кто такой Гарри? – спросила Плат.
– Ее любовник, – сказал Йитс, – был им не так давно. Он и есть неподдающийся.
Плат кивнула.
Йитс забарабанил пальцами по столу.
– Это ничего не меняет.
Они наблюдали, как солдаты развертываются веером. Гарри замедлил шаг. Она отчетливо видела его лицо.
– Подождите, – сказал Йитс. – Я кое-что упустил. Не так ли?
Эмили пришлось ответить.
– Так.
– Что я упустил? – Он щелкнул пальцами, предназначая этот жест кому-то позади себя. – Ты тоже. – Поэт Розенберг, молодой парень с длинными волосами, вышел на проезжую часть и поспешил за солдатами. – Эмили?
– Две вещи.
– Назови их. Я даю инструкцию назвать их.
– Я сомневаюсь, что ты когда-либо любил. Во всяком случае, в недавнем прошлом. Мне кажется, ты уже не помнишь, что такое любовь. Она компрометирует тебя. Она обретает власть над твоим телом. Как элементарное слово. Думаю, любовь и есть элементарное слово. Это первое. – Йитс никак не отреагировал. Если он что-то и испытывал, то недоумение. – А второе – это то, что я никогда бы не сказала про Гарри, что он нерешительный и не умеет пользоваться оружием.
– Может, нам стоит уйти внутрь? – спросила Плат.
– Да, – сказал Йитс. – Верно. – Он разгладил брюки и начал подниматься из-за стола. Но вдруг прекратил, потому что Эмили схватила его за галстук.
– А еще, – сказала она, – что ты говнюк.
* * *
Гарри шел к закусочной, пока солдаты рассредоточивались по улице, чтобы перехватить его. Затем он изменил курс в сторону конторы по продаже недвижимости. Перебрался через разбитую витрину, достал из-под прилавка спрятанное там ружье и побежал внутрь конторы. Он бывал здесь несколько раз, когда встречался с Мелиссой, агентом по продаже недвижимости. И знал расположение помещений. Он занял позицию в кабинете Мелиссы и приготовился ждать.
Несколько минут спустя в конторе появился солдат. Гарри выждал, когда появится второй, и выстрелил тому в щиток. Оба исчезли как по мановению волшебной палочки. Он оттянул затвор, перезарядил ружье и перебежал в коридор. Вместо того чтобы повернуть налево, повернул направо, открыл заднюю дверь и оказался на улице. Обежал здание и, спрятавшись за внешними блоками кондиционеров, заглянул внутрь. Второй солдат крался прочь от него. Гарри поднял ружье и выстрелил тому в затылок.
Когда он вернулся в здание, то с удивлением обнаружил, что оба парня живы. Гарри никогда не доверил бы свою жизнь шлему, способному остановить мощную пулю калибра.28. Однако удар от пули, как он догадался, все же был ощутимым. Один из солдат снял шлем и теперь блевал. Другой вяло полз к входной двери.
