– Сергей, посмотрите на зеленое «Рено» во втором ряду. Проверьте, не увяжутся ли они за нами.
Что ответил водитель, Марина не слышала. Но как только загорелся зеленый, он так рванул с места, что у нее голова вжалась в мягкую кожу подголовника. Затем последовал резкий поворот. Девушку отбросило вбок, и она завалилась на американца.
– Ой, простите… – смутилась Марина.
– Держись, это недолго, – успокоил Алекс, помогая ей устроиться на диване.
Она заметила, что рука молодого человека осталась на ее плече. Смутилась еще больше, но убирать его руку ей вовсе не хотелось. Марина поняла, что рядом с этим парнем ей не страшно. Не страшно впервые за много дней. Через минуту брякнул телефон. Алекс снял трубку:
– Спасибо, Сережа. Больше не обращайте на них внимания.
Водитель сбросил скорость, и лимузин снова мягко поплыл по улице. Марина покосилась на его руку и осторожно, чтобы это не получилось обидно, все-таки со своего плеча ее сняла:
– Теперь мы едем нормально, меня можно больше не поддерживать.
Американец посмотрел Марине в глаза. Она покраснела, но взгляда не отвела.
– Мне с тобой понравилось… – Он улыбнулся.
– Что понравилось? – шепотом постаралась уточнить Марина и покраснела еще больше. Но тут машина остановилась, и Алекс вместо ответа заявил:
– Вылезай, приехали.
Шофер открыл дверцу и помог пассажирке выйти. Девушка огляделась. Они припарковались возле магазина дорогой одежды. Слободски задержался и тихо переговорил с водителем. После чего Марину окликнул:
– Где работает твоя мама?
– В строительной компании.
– Адрес?
– Я никогда у нее там не была. Есть телефон.
– Говори.
Марина назвала номер. Водитель записал его в своем мобильнике и вернулся за руль.
– Зачем вам телефон мамы? – спросила Марина по дороге к знакомому крыльцу.
– Нужно, – ответил Алекс. Зачем нужно, Марина спрашивать постеснялась и сменила тему:
– Наняли такую дорогую машину, а сами жаловались, нет денег на учебу?
Они вошли в подъезд.
– Я же теперь работаю. И машину оплачивает фирма.
Марина вызвала лифт.
– Кем работаете, если не секрет?
– Торгую алкоголем.
– Вы продавец?
– Что-то вроде того.
– Значит, в Америке продавцам хорошо платят.
– Кому как.
В лифте он взял ее за руку:
– Ты ничего не заметила?
– Нет, а что?
– Все нормально.
В квартире Вострикова давно не проветривали. Марина сначала распахнула окно, а уж потом вернулась в прихожую и сняла куртку. Алекс тоже снял свою куртку, вошел в комнату и посмотрел в окно. Двое уже знакомых ему парней пристроились на качелях и наблюдали за подъездом. «Крепко прилипли», – подумал Слободски и окно закрыл.
– Покажи, как здесь было, когда ты нашла старика мертвым.
Марина напрягла память, и плечи ее задрожали. Алекс понял, что девушка сейчас вот-вот заплачет, и обнял ее:
– Прости, Мариночка, если тебе трудно, можешь ничего не говорить.
От его участия она уже всерьез разревелась.
– Я так больше не могу! – всхлипывала Марина. – Мне надоело бояться. Откуда я знаю, где эта проклятая бумага?! Теперь за ней ты приехал…
– Не думай об этом и не плачь. Все будет хорошо. Черт с ней, с бумагой. Зато мы познакомились. Правда?
– Я уже не плачу, – прошептала она.
– Вот и молодец. Можешь и дальше называть меня на «ты». – Он улыбнулся и погладил Марину по голове. Марина притихла и успокоилась:
– А ты хороший.
Алекс вытер пальцами слезы на ее глазах и поцеловал девушку в губы. Губы у нее были соленые и беспомощные. Она не противилась и не отвечала. Так они простояли некоторое время. Алексу не хотелось прерывать этот их невольный порыв друг к другу, но было стыдно пользоваться мгновеньем ее слабости.
Он уже решил отстраниться, но почувствовал, как она потянулась к нему всем своим существом. Ее губы жарко ответили на его поцелуй, руки обхватили его голову. Все ушло, и остались только они вдвоем.
Алекс забыл, что он босс огромной компании и приехал в Россию по делу. Марина забыла все свои страхи. Он был ее первый мужчина, но почему-то она совсем не боялась. Она не помнила, как они оказались на тахте, не поняла, куда делась ее одежда. Не заметила, как разделся он. Не ощутила той самой особой боли, о которой шептались ее подруги. Они стали одним единым существом, и все остальное не имело никакого значения…
Она открыла глаза и близко-близко увидела его лицо. Алекс смотрел на нее нежным взглядом:
– Здравствуй, Марина.
– Здравствуй, Саша, – прошептала она и улыбнулась.
Теперь Марина знала, что такое счастье.
США. Нью-Йорк. 2000 год. Март
Овдовев, Линда Кели продала свой семейный дом в западном предместье Нью-Йорка и перебралась в центр города. Она купила квартирку-студию в районе центрального парка. Типичное американское «холостяцкое» жилище, где единственная комната служит кухней, спальней, столовой и кабинетом. Балкон Линды выходил на Большой сквер. По будням сквер пустовал, по праздникам там устраивали представления для детворы, а вечерами играли музыканты.
Гнездышко одинокой женщины особым уютом не отличалось. Два компьютера, полки со справочниками и словарями, книгами по маркетингу, психологии, журналистике. По всей квартире, включая ванную, валялись газеты и еженедельники. Кели дома бывала редко, а, возвращаясь из поездок, заниматься уборкой ленилась.
Фотографию погибшего летчика вдова повесила в изголовье постели и пока хранила, ему верность. Кроме прочего, для этого у нее сложились идеальные предпосылки – она так уставала от работы, что о сексе думала редко. Случалось, ночами ей снились жаркие объятья, крепкие мужские руки, а по утрам ныла грудь. Но заводить разовых поклонников из чисто физиологических соображений Линда себе не позволяла. Во-первых, ей было это противно, во-вторых, берегла репутацию. Миссис Кели работала на виду и подставляться остерегалась.
Поначалу старик Слободски относился к племяннице своего заместителя как к девочке, которой надо помочь. Но Линда проявила себя блестящим работником, и уже через год ее в нью-йоркском бизнесе знали. Недаром незадолго до кончины Иван Алексеевич утроил жалованье молодой сотрудницы. Смерть старика Линда переживала остро, хотя никто об этом не догадывался. На людях чисто американская улыбка не сходила с ее кукольного личика. Но встречу с новым боссом она откладывала намеренно. Наконец их разговор состоялся, и Линда решила, что компанией теперь правит самоуверенный юнец. Она даже подумывала, не приискать ли другое место.
