Я делаю еще одну попытку: „Герой, который закрыл своим телом пулеметное гнездо вражеского блиндажа и спас жизни своих товарищей. Ты сам мне как-то приводил это в пример“. Георгий пожимает плечами: „А что тут такого? Многие из нас поступили бы так же. Бесполезная гибель множества людей порой невыносима гораздо больше, чем своя собственная смерть. Этот человек был героем и погиб героем. А это осознание, скажу тебе, многого стоит, даже в последнюю минуту жизни“.
Мы переходим на другое место, в поисках лучшего клева. По дороге я думаю о том, какой же на самом деле мой приятель циник. Но переспорить его не могу. Когда мы снова забрасываем в воду удочки, я спрашиваю: „Ты разбил все мои доводы. А сам-то ты можешь привести пример жизненной ситуации, в которой смог бы любить других людей бескорыстно, а не из какого-то скрытого расчета?“ Георгий испуганно на меня смотрит: „Я, что ли?“ Я торжествую: „Да, ты. Ты сам смог бы любить абсолютно, а не за какие-то выгоды и наслаждения?“
Приятель серьезно задумывается. Мы сидим и смотрим на воду. Начинается мелкий противный дождь. Мы передвигаемся под защиту развесистой кроны ближайшего дуба, накрываемся плащами. Дождь усиливается, переходит в ливень. Похоже, рыбалка не удалась. Мы выпиваем по сто грамм хорошего виски и быстро сворачиваем удочки. На обратном пути я украдкой поглядываю на своего спутника. Тот предельно собран и сосредоточен, как студент — на первом экзамене.
Вот и железнодорожная платформа. Неожиданно Георгий спрашивает меня: „Сказано: возлюби ближнего своего как самого себя, так ведь?“ С этим утверждением не поспоришь. Я согласно киваю головой: „Да, конечно“.
Он хитро на меня смотрит: „Есть один расклад во всей этой истории, при нем я мог бы любить всех других людей абсолютно и бескорыстно, вне всяких сомнений“. — „Какой?“ Георгий улыбается: „Если бы все люди, которые меня окружают, были мной самим, — Георгием!“ Сделав это заявление, он смотрит на меня взглядом победителя. Я стою, открыв рот, в бескрайнем изумлении. Переспрашиваю: „Что ты сказал?“ Он ничуть не смущается: „Если бы я был уверен, что все другие — мои собственные части, неотделимые, неотъемлемые, — как мои ноги, руки, уши и глаза, — я любил бы их как самого себя! Что тут непонятного? Это же очевидно!“
Подходит электричка. Я думаю: „И действительно… Это же очевидно!“»
Так и запишем.
Чтобы любить всех людей как себя самого, нужно ощутить их, как свои собственные части, неотделимые и неотъемлемые.
Парадокс любви и связи
Почему бы и нет? Вопрос только в том, как это сделать.
Кстати, помните часть первую? Там мы пришли к выводу, не менее интересному. Хорошая мать любит своих детей, и потому чувствует их, ощущает связь с ними, как с органами своего тела: как там они, хорошо им или плохо, даже не находясь рядом. А что если она захочет ощутить других людей? Нет проблем, но сначала она должна полюбить их, как своего ребенка.
А мы — любой из нас? Что ему делать, чтобы ощутить связь с другими? Ответ тот же: полюбить их, как своих детей. Как себя самого. Итак:
Чтобы ощутить всех людей, как своих собственных детей (себя самого), нужно полюбить их.
Возможно, это и есть решение второго вопроса, о связи. Что получается? Чтобы любить других, надо ощутить связь с ними. Чтобы почувствовать связь с ними, надо их полюбить. Первый вопрос соединился со вторым, — в одну головоломку.
Круг замкнулся?
Поиском ответа на этот вопрос мы и займемся — в следующей главе.
Глава четвертая
О связи. Есть ли такое место, в котором собраны все люди со всеми желаниями, как один, — так, что каждый чувствует всех, как себя самого, а все — каждого?
Все, что вы видите, — энергия. Или — материя? Это зависит от вас
Начнем мы в лучших традициях, с науки. Причем сразу же с Эйнштейна. Помните его знаменитую формулу?
Энергия = масса × скорость света в квадрате.
Иногда мы недооцениваем ее значение. А ведь оно вполне бытовое, практическое. Предположим, сейчас вы сидите в комнате, на удобном диване, и читаете эту книгу. Посмотрите вокруг себя. Что вы видите? Телевизор с тумбочкой под ним. Стеллаж с книгами. Окно. Подоконник уставлен цветочными горшками. Кстати, их надо полить. Стены, оклеенные обоями. Дверь. На ваших коленях свернулся калачиком огромный пушистый кот и урчит во сне. Наверху — люстра. Некоторые лампочки не горят, надо заменить. Вокруг нее летает, круг за кругом, муха. Пахнет сигаретами — сосед на балконе курит. На улице звучит музыка, смеются дети, лает собака.
И все это — едино. Все это — одно.
Что именно?
Энергия!
В полном соответствии с формулой Эйнштейна. Или вы думаете, что ученые шутят с вами?
Не верите? Остались сомнения? Пойдем дальше. Макс Планк.
[32]
Принцип неопределенности Гейзенберга.
[33]
Ученые исследовали поведение субатомных частиц и пришли к выводу, что результаты подобных экспериментов зависят от наблюдателя. Дело в том, что эти объекты наблюдения иногда могут вести себя как частицы, иногда — как волны. Но то, что проявится в конечном итоге как результат — волна или частица, — находится во власти человека — его мыслей, желаний. Если ученый намеревается обнаружить волны — так и будет, и приборы зафиксируют этот результат. Если он сосредоточится на мысли, что результатом эксперимента будут частицы материи, — так и случится.
Известный физик Д. Бом
[34]
в своей книге «Квантовая теория» утверждает: «Вселенную… следует рассматривать как неделимую единицу». Майкл Талбот, автор книги «Голографическая Вселенная», созданной на основании работ Дэвида Бома и известного нейрофизиолога Карла Прибрама, пишет: «Каждое действие начинается из намерения в импликативном порядке. Воображение — это уже создание формы; оно уже обладает намерением и зародышем всех необходимых последующих воплощений. То есть творение берет начало из наиболее тонких слоев импликативного порядка, проходит сквозь них до тех пор, пока не воплощается в экспликативном порядке, — в том мире, который мы считаем реальностью, который доступен нашему восприятию».
[35]
Главным в новом мире становится наблюдатель. Поэтому все чаще и чаще ученые говорят о «Вселенной соучастия».
[36]
