Миа выглянула в окно, пытаясь понять, где она. Шлепенден. Она недалеко.
– Я сейчас приеду, – сказала она. – Машина закрыта?
– Я не знаю, – сказала Карен. – Но ключ может висеть в шкафу в комнате для персонала. Она немного рассеянная, часто теряет и оставляет вещи, помню, как она говорила о…
– Хорошо, Карен, – прервала ее Миа. – Сможете поискать ключ для меня? Я скоро буду.
Она положила трубку и набрала Анетте.
– Анетте.
– Привет, это Миа.
– Миа, это ты! Где ты была?
– В Осгордстранде. Мунк не звонил тебе?
– Нет, ты уже знаешь?
– Да, это ужас.
– Полное дерьмо.
– Миккельсон здесь. В бешенстве.
Миа подумала, что ей абсолютно насрать, что там думает Миккельсон.
– Кто сейчас за главного? – спросила она, ища глазами съезд.
– Миккельсон.
– Но он же ни черта не знает, Анетте. Ты должна рулить.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? И вообще где ты?
– Скоро буду в Хёвике. Мы нашли машину Штольц, есть что-нибудь новое по ней?
– Ничего. Что мне делать?
– Насядь на Габриэля, пусть достанут GPS-координаты этого чертова видео. И спроси, следит ли он за телефоном Мунка. Я думаю, ему позвонил преступник и он на пути туда.
– Окей. Что еще?
– Мы должны…
Миа нашла съезд на Хёвиквейен и свернула. Сильный ливень кончился, и теперь она видела дорогу.
– Должны?
Но она так и не вспомнила, что хотела сказать.
– В общем, проследи за тем, чтобы они доделали это видео как можно скорее. И нашли координаты Мунка по его телефону.
– Хорошо. Ах да, у Людвига кое-что есть для тебя.
– Что?
– Фотография. Группа бесед из Хёнефосса.
Гениально. Она догадалась, и догадка оказалась верной.
– Попроси его прислать ее мне на телефон.
– Ладно.
– Точно ничего про Штольц?
– По нулям.
– Ладно, я скоро буду. Перезвоню тебе, если найду в машине что-то важное.
72
Лукас сидел на лавке у воды, завернувшись в плед. Он надел сухую одежду, но все еще не мог до конца согреться. Пастор Симон держал его под водой. Он чуть не утонул. Пастор Симон спросил, видит ли он дьявола, а он не видел, и тогда пастор опустил его в воду. Лукас был в замешательстве. Сначала пастор держал его под водой, а теперь пришел с сухой одеждой. У него была сухая одежда в машине. И плед. Пастор запланировал это? Зачем он это сделал?
Пастор Симон вернулся из машины с едой и термосом. Сел рядом с Лукасом. Бутерброды с коричневым сыром. Открутил крышку термоса и налил в чашку горячее какао.
– Пей и ешь, – сказал пастор.
Лукас сделал глоток какао и почувствовал, как тепло разлилось по горлу. Он медленно ел бутерброды под присмотром пастора. Пастор не говорил ни слова. Он сидел, сложив руки, и мягко смотрел на Лукаса. Лукасу все еще было немного страшно, но он чувствовал себя уже намного лучше. Пастор не отводил от него глаз ни на секунду. Обычно он смотрел поверх головы, в небо, а не так, как сейчас, – пристально, прямо в глаза. Постепенно тепло возвращалось в тело Лукаса. Он попробовал встретиться глазами с пастором, но получилось только отчасти. Он съел все бутерброды и выпил три чашки какао. Только тогда пастор заговорил.
– Бог послал своего сына, Иисуса единородного, на землю, чтобы искупить грехи человеческие. У людей был шанс спасти Иисуса, но вместо него они выбрали разбойника Варавву.
Лукас слабо кивнул.
– Что это говорит о людях? – спросил пастор.
Лукас не ответил. Он не хотел отвечать неправильно, чтобы потом снова оказаться под водой. В теле все еще ощущалась паника.
– Что люди не знают, что для них лучше, – продолжил пастор. – Им нельзя решать за себя. Ты понимаешь это, правда, Лукас?
Лукас кивнул. Об этом они говорили и раньше. Люди не знают, что для них лучше. Поэтому Бог выбрал тех, кто отправится на небо. Только особенных. Избранных. Тех, кто это понял. Сорок человек из общины. И некоторых других, из других концов мира, с кем они встретятся позже.
Пастор Симон посмотрел прямо на Лукаса, взяв его за руку.
– Я – Бог, – сказал пастор.
Лукасу снова стало тепло. Внутри начало покалывать сильнее, чем когда-либо. От кончиков пальцев ног, к ступням, коленям и бедрам, животу, груди, шее и наконец к лицу, прямо к ушам.
– Я – Бог, – сказал пастор. – А ты мой сын.
Лукас открыл рот.
– Ты мой сын, Лукас. Ты новый Иисус.
Лукас чуть в обморок не упал. Пастор – это Бог. Ну конечно же. Теперь все встало на свои места. Вот почему, когда он разговаривал с Богом у себя в кабинете, он разговаривал сам с собой. Пастор – это и есть Бог. А он, Лукас, – его сын.
– Отец, – сказал Лукас благоговейно и поклонился.
– Сын мой, – сказал пастор, опустив руку ему на голову.
Лукас почувствовал жар руки Господа на своем затылке.
– Ты прошел испытание, – сказал пастор. – Ты вложил свою жизнь в мои руки. И я надеюсь, теперь ты мне веришь. Я мог убить тебя, но я этого не сделал. Потому что тебе суждены большие дела перед тем, как мы поедем домой.
– Домой? – осторожно переспросил Лукас.
– На небо, – улыбнулся пастор.
– Я действительно новый Иисус? – заикаясь, спросил Лукас.
Пастор кивнул.
– Двадцать семь лет назад я послал тебя на землю.
Лукас не мог поверить. Конечно! Все стало понятно. Вот почему у него нет родителей!
– И я снова нашел вас, отец, – благоговейно кивнул Лукас.
– Ты снова нашел меня.
– Но ведь первый Иисус совершил великие дела, а что сделал я?
– Ты совершишь, – улыбнулся пастор. – Сегодня.
– Сегодня?
Пастор улыбнулся и снова пошел к машине. Он вернулся с небольшим пакетом в руках и аккуратно положил его на лавку.
– Это мне?
– Открой, – сказал пастор.
Трясущимися пальцами Лукас открыл пакет. Увидев, что внутри, он поднял глаза на пастора.
– Пистолет?
Пастор кивнул.
– Что я должен сделать?
Пастор наклонился к нему, взял за руку.
– На прошлой неделе в Дом Света пришел нарушитель.
– Кто?
