– Мальчик, посланник дьявола.
Лукас почувствовал, как в нем растет гнев. Дьявол послал им мальчика, чтобы помешать отъезду домой. Он знал это. Пастор и Нильс все время молчали в последние дни.
– Но, к счастью, я сильнее дьявола, – улыбнулся пастор. – Я понимаю его, а он меня не понимает.
Конечно, подумал Лукас.
Deo sic per diabolum.
Путь к Богу лежит через дьявола.
Понять дьявола. Научить его чувствовать. Вот что имел в виду пастор.
– Где сейчас этот мальчик?
– Он заперт в убежище.
– И что мы будем с ним делать?
– Ты убьешь его, – сказал пастор.
Лукас взглянул на пистолет и медленно кивнул.
– Есть только маленькая проблема. Он забрал Ракел. Мою Ракел.
– Вот дьявол, – фыркнул Лукас.
– Так что будь осторожен. Убей мальчишку, но не причини вреда Ракел. Она нужна мне на небе.
– Я буду стараться изо всех сил.
Лукас поклонился и поцеловал руку пастора. Пастор поднялся. Лукас убрал пистолет обратно в пакет и отнес в машину.
– Когда мы попадем на небо, ты получишь свою собственную Ракел, – сказал пастор.
– Правда?
– Конечно. Слышал про тех маленьких ангелочков, висевших на деревьях?
– Девочек, о которых все говорят?
– Именно, – кивнул пастор. – Мы встретимся с ними на небесах. Ты можешь выбрать одну.
Собственную девочку? Но ему не нужны никакие девочки. Ему достаточно Бога. Что ему делать с маленькой девочкой? Лукас не стал перечить пастору. Он пристегнулся, завел машину, и они медленно поехали обратно.
73
Ким Кульсе сидел на заднем ряду в переговорной и слушал, как все катится к чертям. Не для него, а для Мии с Мунком. Наверное, из-за того, что ни одной, ни другого не было на месте. Если бы они были здесь, они ответили бы на вопросы Миккельсона. Миа куда-то пропала на весь день, но сейчас Анетте уже успела с ней поговорить: Миа была в Осгордстранде и ехала обратно. От Мунка до сих пор не было никаких вестей.
Ким вздохнул и забарабанил пальцами по столу. Он мельком взглянул на Миккельсона, ходившего вперед-назад перед доской, нахмурив брови и сложив за спиной руки. Как какой-то учитель. А они – ученики, которым сейчас достанется. Ким перевел взгляд на Карри, тот беззвучно одними губами произнес бред собачий и закатил глаза. Ким отвернулся, чтобы не засмеяться, – он был полностью согласен. У них страшно много работы. Никто в команде не мог спокойно сидеть на месте. Даже Людвиг, собирающийся на пенсию, ерзал на стуле, как нетерпеливый мальчишка. Хуже всего было Габриэлю Мёрку. Его вытащили из его кабинета, где он разговаривал по скайпу с товарищем, чистившим видео от шума. Парень ездил туда-сюда на стуле и выглядел так, словно сейчас взорвется.
– Ну что? – сказал Миккельсон. – Все в сборе?
Никто не ответил. Если Миккельсон был учителем, то они – непослушными учениками, которых посадили в этот класс за неуважение к старшим. Комната была минным полем. В воздухе висело раздражение.
– Кто может дать новую информацию?
Миккельсон надвинул очки на нос и уставился на присутствующих. Никто не ответил. Забастовка против учителя продолжалась – по-детски, ну и пусть. В этой маленькой комнатке собрались самые преданные друзья и коллеги Мунка и Мии. И никто не хотел их дискредитировать.
– Где Холгер Мунк? Где Миа Крюгер? – спросил Миккельсон.
Наконец встала Анетте.
– От Холгера ничего не слышно, – спокойно ответила она. – С Мией я только что говорила.
– Местонахождение?
– Она едет сюда.
– А Мунк?
– Мы не можем до него дозвониться уже некоторое время. Но у Мии есть теория.
– Конечно же, у нее есть теория, – сказал он с сарказмом, но аудитория его не поддержала. – И на чем же она строится?
– Что Мунку позвонил преступник, – продолжила Анетте. – Что тот сказал ему приехать одному, и он поехал.
– Но ведь все телефоны на прослушке, есть ли какое-то доказательство этому?
– Нет, – сказал Габриэль. – До момента отключения телефона ничего подобного не зафиксировано.
– Преступник ведь мог связаться с ним и другим способом, правда? – спросил Людвиг осторожно.
– Как, например? – спросил Миккельсон.
– Ну, я не знаю, у Мунка ведь есть почта в телефоне? А личные мейл-аккаунты типа gmail и подобных – у нас же нет к ним доступа?
Гренли с сомнением посмотрел на Габриэля. Он знал, что тот принадлежал к другому поколению полицейских и надеялся, что он не ошибается.
– Все, что мы делаем в интернете, отслеживается? Надеюсь, что нет, – сказал Карри с сарказмом.
Из разных концов комнаты послышались смешки.
– Нет, к этому у нас нет доступа, – сказал Габриэль.
– Значит, он мог получить сообщение, – сделала вывод Анетте, – из-за которого он вынужден был поехать куда-то один.
Миккельсон вздохнул.
– И вот так мы работаем?
Он обвел взглядом собравшихся, снова не получив желаемой реакции.
– Вот так мы работаем? – повторил он чуть громче. – Нет, совсем не так. Мы команда. Команда! Здесь нет места непонятным операциям в одиночку. Здесь мы должны все сообщать друг другу и работать сообща. Неудивительно, что вы так ничего и не нашли.
– Вообще-то, мы кое-что нашли, – кашлянув, взял слово Людвиг.
Киму очень нравился Гренли. У того были все качества, необходимые для работы в специальном отделе. Это даже странно, в отделе сменилось много сотрудников, ни один из них просто не подошел. Никто так и не понял, что собственно нужно иметь для этой работы. Дело не в способностях, не в возрасте, не в образовании и опыте и не в специальности – нет, это просто какая-то химия. Молчаливое согласие. Так делаем, а так не делаем. У него было много очень способных коллег, которые так и не почувствовали себя дома. Кто-то не переносил рожу Мунка. Или считал Мию Крюгер незаслуженно расхваленным следователем. Ким долго работал с ними обоими. И он не мог вообразить себе работы лучше во всем мире.
Людвиг представил Миккельсону краткий обзор того, что они нашли и выяснили. Малин Штольц. Квартира, полная зеркал. Связь между домом престарелых Хёвиквейен и группой поддержки бездетных женщин в Хёнефоссе, видео Сары Киесе, которое, если бы Миккельсон не настоял на этом собрании, они бы уже восстановили и получили бы GPS-координаты места, где Штольц держит Марион.
– Ну-ну, – сказал Миккельсон, поправив очки. – И где мы сейчас?
– Можно я пойду?
