— Да пошла ты, — прошептал я трясущимися губами. — Инфузория...
Статуи по всему периметру поляны повернули головы. Выглядят, словно из тугой резины, а не из дерева, кроваво-красные глаза уставились со злобным торжеством. Вон у той гарпии рот измазан кровью, так и кажется, что только что разорвала какое-то существо. Человека разорвет и сама, а стаей разнесут в клочья всё городское войско...
Тело мое застывало, странное оцепенение сковало все члены. Мысли начали замирать, останавливаться, как броуновские частицы при нуле, даже глазами стало трудно двигать...
Свет ударил в глаза, как выжигающий сетчатку лазер высокой мощности. Я вскрикнул, поднял чугунную руку и протер глазницы, слезы бегут ручьем.
— Задумались, сэр Ричард? — послышался мягкий голос. — Здесь есть о чем подумать...
Отец Шкред приближался медленно, лицо изнуренное, под глазами мешки. В одной руке сжимает искрящийся бенгальским огнем крест, другой прижимает к груди книгу. Книга тоже окружена сиянием, я услышал легкий треск электрических разрядов.
— М-да... — прохрипел я, горло пересохло, словно я простоял вот так с открытым ртом, как дурак, несколько часов. — М-да, мыслю...
— Взрослеете, сын мой, — ответил священник без всякой издевки. — Мыслить начинаете... Теперь верите, что здесь концентрируется Зло?
Я сказал с напряжением в голосе:
— Собираются язычники? — Священник помотал головой:
— Если бы...
— А кто? Ах да, вы их зовете дьяволопоклонниками...
— Они самые, сын мой, — ответил он тихо. — Здесь проводятся черные мессы... Возможно, здесь.
Я оглядел поляну:
— Место подходящее. Не зря же занимались художественной резьбой по дереву.
Он вздохнул:
— Ваша милость... — Я прервал:
— Когда наедине, я не ваша милость, а брат по вере. Вы не забыли, святой отец, что я — паладин?
Он снова вздохнул:
— Да уж лучше «ваша милость», чтобы не путаться. Я уже стар, могу и забыть, когда как говорить. Так вот, это не единственное место, сын мой. Я еще помню, когда это только начиналось, когда впервые заговорили о таких делах... Первая черная месса была уже на моей памяти. А теперь этих темных мест всё больше... Правда, здесь самые большие сборища. Сегодня ночью ожидается черная месса.
Я быстро оглядел его усталое лицо.
— Собираетесь воспрепятствовать? — Он покачал головой:
— Был бы моложе, попробовал бы. И погиб бы сразу. Даже сейчас у меня недостаточно сил. Слаб я духом, колеблюсь даже в основах, в незыблемых догматах веры. Потому отыду от Зла... и буду удерживать горожан.
Я оглядел поляну, зябко передернул плечами, холод не оставляет, вот-вот начну стучать зубами.
— Я тоже отыду. Это не моя война. Мне скоро отчаливать, а за это время неплохо бы как-то защитить госпожу Амелию.
Священник кротко взглянул мне в глаза:
— А если не успеешь?
Я выдержал укоряющий взгляд невинных, как у ребенка, глаз.
— Святой отец, женщин, которых обижают, сотни даже в этом городе. Я не могу остаться и всем вытирать носы и слезки. Как бы и что бы ни случилось, я всё равно — клянусь! — через неделю вступлю на палубу корабля. Иначе превращусь в какого-то иисусика, а Господь Бог такую дурость не одобряет, иначе бы не пустил и самого Иисуса на крест и распятие...
Он отшатнулся, перекрестился, меня перекрестил с таким отвращением на лице, словно это я — ожившая гарпия, так что пришлось отступить с извиняющейся улыбкой, что за дурак, разве можно ляпать правду, как корова хвостом.
— Святой отец, — сказал я, защищаясь, — уразумей, чтобы уверовать, как сказал блаженный Августин. Я вот стараюсь уразуметь, так что я истинный сын церкви! И всё подвергай сомнению, как сказал другой раввин... нет, сын раввина.
— Я слышу знакомые слова, — произнес он печально, — но для меня темен смысл, который ты в них вкладываешь...
— Я все лишь цитирую отцов церкви!
— Но как цитируешь...
Я вздохнул, развел руками:
— Святой отец, вообще вода в облацех темна, как история мидян. Но всё проясняется со временем. Вдруг я и окажусь не последним говном на свете? Хотя, конечно, пока что я в смятении, святой отец... Я знаю, что любая жизнь священна, но я только в этом городе лишил жизни десятка два человек, если не больше, и, самое главное... наверное, это ужасно... нет, это должно быть ужасно, но я абсолютно не чувствую угрызений совести!
Он смотрел на меня со страхом, но на лице проступило усиленное внимание.
— Не чувствуешь?
— Не чувствую, — признался я. — А ведь там, в саду, веселились совсем не отъявленные злодеи!.. Обычные горожане, только пьяные и раззадоренные... Но я убивал их без всякой жалости, и, самое худшее, что даже сейчас, когда давно остыл, всё равно мне их не жалко. И то, что каждая жизнь священна, до меня как-то не доходит. — Он медленно перекрестил меня:
— Сын мой, ты всё чувствуешь, не наговаривай на себя... Потому ты и в смятении. Но когда-то ты получишь ответ.
— От кого?
— От себя, — ответил он просто. Подумав, добавил: — Господь подскажет правильный ответ.
Я поклонился и поспешно пустился в обратный путь, отец Шкред всё смотрел мне вслед и, вскинув руки с крестом и книгой, благословлял. Всё-таки благословляет, святая душа...
Глава 10
Вечер наступил быстро, я всё еще ходил вокруг дома Бриклайта то с одной стороны, то с другой, прорабатывал варианты, как вдруг пришла холодная волна, я инстинктивно поменял место, с той стороны пришла другая, я задергался, прикидывая, куда метнуться, а с крыши прозвучал голос:
— Застынь!
Я вскинул голову, двое целятся из арбалетов. Стальные болты пробьют череп, как глиняный кувшин, никакая регенерация не спасет.
Я замер, из темноты выскочили крепкие парни, мигом скрутили руки. Кто-то набросил мне на голову капюшон, опустил так, что я не видел даже своего подбородка. Я старался спотыкаться правдоподобно, вроде бы в самом деле даже под ногами не вижу камешки.
Быстро и умело отобрали меч и лук, только молот оставили на моем поясе, слишком уж он не похож на оружие, кто-то воскликнул в восторге:
— Ого, какой меч!.. Это мое! — Второй голос сказал жестко:
— Всё сложи в мешок.
— Зачем?
— Господин Джафар сам решит, кого чем наградить.
Подошел еще один, я сразу ощутил холод и странный запах, словно из глубины болота поднялась древняя рептилия. Сильный властный голос прозвучал с магической силой:
— В лес!.. Наш Повелитель получит на одну жертву больше.
