Наконец удав остановился и свесил с балки свою ромбовидную голову. Спокойно, даже подозрительно спокойно опускался он вниз, раскачиваясь из стороны в сторону. Маленькие оранжево-желтые глаза с узкими вертикальными зрачками жадно смотрели на Лауру. Из пасти то и дело выстреливал тонкий язык. Слышалось тихое шипение. Зафиксировав жертву, змея готовилась к броску.
В слабом свете луны Лаура стояла перед доской с ключами и скользила по ней растерянным взглядом. Она хмурилась. Проклятие, как найти ключ от библиотеки? Знать бы хоть, как он выглядит! Пока она ломала голову над этой задачей, смерть подбиралась все ближе и ближе. Между ними осталось уже не более двух метров.
Кая откусила кусочек шоколадки. Затем еще один. И наконец вся плитка исчезла у нее во рту.
— Фолго еффо? — спросила она с набитым ртом.
Лукас некоторое время смотрел на нее, соображая, что она хотела этим сказать.
— А! Долго ли еще? Не знаю.
Он снова повернулся к домику, которого уже почти не было видно. Небо затянули густые темные тучи. В парке снова прокричала сова, а колокол башенных часов пробил три раза. Лукас взглянул на часы: без четверти десять. Лауре следовало бы поторопиться, если она хочет до отбоя попасть к себе в комнату.
Лукас поднял глаза и заметил с полдюжины небольших, похожих на привидения темных теней, бесшумно проскользивших над крышей домика.
«Летучие мыши. Странно. Считается, что зимой они спят… С чего бы тогда им летать в середине декабря по парку Равенштайна? Очень странно. Почти так же странно, как и поведение Лауры в последние дни».
Лукас проводил летучих мышей глазами. Как черные привидения, парили они на фоне ночного неба среди деревьев, держа курс на крепость. Обогнули восточную башню и скрылись из виду.
«Может быть, они живут на чердаке башни», — подумал Лукас и в тот же миг пришел в ужас, увидев завхоза, выходившего из дверей интерната. Аттила Мордук возвращался обратно.
Лукас испуганно толкнул Каю локтем в бок и указал на раскачивающуюся фигуру завхоза.
Кая от страха даже перестала жевать.
Аттила Мордук шел очень быстро. Наверное, торопился снова попасть в тепло.
Хранитель Света неподвижно лежал на постели в своей опочивальне, а Параваин смотрел на целительницу полными ужаса глазами.
— Неужели ты ничем не можешь ему помочь? — недоверчиво спросил он.
Морвена оторвала взгляд от больного и посмотрела на Параваина почти с состраданием:
— Мне очень жаль, Параваин. Но ты же знаешь, что против разрушительной силы Проклятого меча не поможет ни одно лекарство. Я лишь могу облегчить страдания Элюзиона, мои напитки снимут жар и даруют ему спокойный сон. И наверное, мне удастся приостановить разложение его тела… хотя бы на какое-то время. Но исцелить его…
Не договорив, она печально покачала головой. В ее добрых глазах на мгновение промелькнуло отчаяние. Потом вздохнула и продолжила тихим голосом:
— …исцелить его мне не под силу. Его спасет только живая вода.
Морвена опустила глаза. Она взяла в руки полотенце, хотела смочить его водой, но заметила, что миска почти пуста. Тогда она повернулась к Алинор, сидевшей рядом с постелью Элюзиона:
— Принеси, пожалуйста, свежей воды.
— Хорошо.
Девочка взяла миску и вышла из комнаты.
В коридоре возле тронного зала ее перехватил Аларик.
— Ну что? — задыхаясь от нетерпения, набросился он на сестру. — Что она сказала?
Алинор только грустно покачала головой.
— Но этого не может быть! — Голос юноши дрожал от ужаса. — Она должна что-нибудь сделать!
Алинор снова покачала головой:
— Морвена сказала, что не сможет ему помочь. Только живая вода…
— Я не верю! — резко перебил ее Аларик. — Этого просто не может быть! Она ведь самая лучшая целительница на всей Авентерре! Нет, не может быть! Тут что-то не так!
В ярости и отчаянии мальчик так сильно топнул ногой, что свупи испуганно соскочил у него с плеча и забился в темный угол.
Алинор успокаивающе положила руку брату на плечо:
— Не выдумывай, Аларик. Морвена не меньше нас с тобой желает выздоровления Элюзиону. Зачем ей говорить неправду. Если бы она могла спасти его, то не стала бы этого скрывать.
— Не знаю, — продолжал упорствовать Аларик. — Зачем, например, Параваину надо было скрывать от нас состояние Элюзиона? Потому что он думал, что мы еще слишком малы, чтобы вынести правду. Может быть, Морвена тоже так думает? Или, может быть, она знает, что надо делать, но боится, потому что ей кажется это слишком опасным?
— Думаешь? — спросила Алинор с удивленным лицом.
— Почти уверен. Ты же знаешь этих взрослых. Им сначала все надо как следует обдумать, взвесить все за и против и уж только потом принять решение!
— Но что… — девочка вопросительно посмотрела на брата, — что, по-твоему, они могут сделать?
— Не знаю, Алинор, не знаю. Мне ясно только одно: я не собираюсь сидеть сложа руки и дожидаться конца. И если понадобится, не стану долго раздумывать, как это делают взрослые!
— Аларик, пожалуйста, не натвори глупостей! — испуганно взмолилась Алинор. — Обещай, что ты ничего не будешь предпринимать, не посоветовавшись сначала со мной.
— Не волнуйся, — успокоил сестру Аларик. — Прежде чем действовать, я все основательно взвешу. И если что-то придумаю, то обязательно тебе расскажу, можешь не сомневаться.
Ключ от библиотеки! Как же найти этот проклятый ключ? И хотя на всех ключах висели бирки с надписями, слова на них были написаны старинным шрифтом, так что Лаура ничего не могла разобрать. Девочка вспомнила, что ее прабабушка, покойная бабушка отца, писала точно так же необычно. После ее смерти Мариус Леандер обнаружил у нее дома несколько тетрадей, исписанных историями ее собственного сочинения. Но когда Лаура взяла их почитать, то поняла, что не понимает ни слова, и оставила эту затею.
Странно. Не мог же Аттила Мордук учиться в школе в одно и то же время вместе с прабабушкой? А если так? Тогда теперь ему должно быть лет сто или даже больше. А на сто с лишним лет он все-таки никак не тянул. Максимум на пятьдесят. А может быть, и того меньше.
Наконец Лаура отыскала нужный ключ. Во всяком случае, ей так показалось. Ведь слово на бирке ключа, висевшего на последнем крючке, только условно напоминало слово «библиотека». Если окажется, что она ошиблась, придется начинать все сначала.
