– Вы хотите сказать, залезть на утес с помощью канатов и крюков?
– Оставьте ваш юмор при себе. Меня интересует, как можно попасть туда, обойдя ворота и видеокамеры?
– Не знаю, о чем вы говорите.
Я неотрывно смотрел на Джанфранко. Он явно чувствовал себя неловко, однако ничего не добавил к сказанному.
Я пожал плечами и не стал на него давить, хотя знал, что парень лжет. В нем было столько дерьма, что стоит поставить ему клизму, и потом три дня не отмоешься.
Моя уверенность объяснялась просто. В начале разговора я сказал, что расследую убийство. Все в Бодруме думали, что Додж погиб в результате несчастного случая, даже Кайя, риелтор, с трудом поверил новой версии. Джанфранко же не выразил по этому поводу ни малейшего удивления.
Я не понимал, какую роль этот тип сыграл в трагедии, случившейся во Французском доме. Интуиция подсказывала, что, возможно, весьма незначительную, но массажист знал, как можно, минуя камеры слежения, попасть наверх, в имение.
– Благодарю вас, мистер Лука, – сказал я. – Уверен, что мы с вами еще встретимся и поговорим.
Он не выказал большой радости по этому поводу. Возможно, я бы передумал и остался, чтобы продолжить разговор с ним прямо сейчас, но на часах было уже 15.20 – время идти к Памуку.
Глава 43
Я вернулся к своему шезлонгу, надел туфли и быстро пошел назад в город. Пользуясь картой, запечатленной в моей голове, я оставил за спиной несколько узких улочек, миновал рыночную площадь. Впереди я увидел дорогу, которую искал, и движущийся по ней поток транспорта.
Дойдя до перекрестка, я осмотрелся, чтобы установить местонахождение дома номер 176, и понял, что уже бывал здесь раньше.
Внезапно мир сдвинулся со своей оси.
В этот момент – прозрачную как кристалл точку времени – чаша весов безнадежного до той поры расследования качнулась в мою сторону: я понял, что нашел телефонную будку, которую искал.
Она стояла на этой оживленной улице как раз напротив меня, в десяти ярдах от автозаправочной станции компании «Бритиш петролеум». Я сразу вспомнил, как фотографировал эту будку в самый первый день. Вокруг шумел транспорт, именно этот гул мы слышали в качестве фона на записи «Эшелона». Под номером 176 как раз и значилась автозаправочная станция, и сейчас рядом сидел на стуле человек, дожидаясь очередной машины, – Ахмут Памук. На столике перед ним был разложен набор средств для обработки кожи и древесины, которыми он пользовался при ремонте турецких народных музыкальных инструментов.
«Наверняка он не только ремонтирует инструменты, – подумал я, – но при случае вполне может и сыграть на той же цигиртме».
Я не двигался с места и, как это часто бывало за время моей профессиональной деятельности, отключился от сумятицы мира, полностью сосредоточившись на своих мыслях. Я представил себе ту женщину: если она пришла пешком, то двигалась вблизи от бензозаправочных колонок, если же добиралась на машине, то оставила ее рядом со станцией – другого места для парковки поблизости не было.
Вот она подошла к будке, дождалась, когда зазвонит телефон, и, сняв трубку, вытащила мобильник с заранее записанным посланием. Магазинов и домов, откуда за ней могли наблюдать, я поблизости не увидел. Возможно, именно этим и объяснялся ее выбор. Мобильник женщины находился как раз на таком расстоянии от микрофона трубки, чтобы «Эшелон» смог уловить шум транспорта или слабое звучание музыки.
Ахмут Памук, по-видимому, сидел за своим столиком, играя на странном духовом инструменте, возможно записывая ноты народной песни, чтобы затем отправить ее в архив.
Я молчал, бездействовал, не испытывал никаких особых ощущений. Еще раз проверил всю цепочку умозаключений, чтобы убедиться: жажда новой информации не исказила мою логику. Удовлетворившись наконец результатом, я решил не давать волю эмоциям. Обратив взор к автозаправочной станции, я принялся изучать каждый квадратный дюйм офиса и крыши. Я пытался понять, где тут могут быть видеокамеры, и только когда нашел такое место, несколько расслабился. Душа моя воспарила.
Несмотря на крайнюю скудость информации, работая лишь с несколькими случайно записанными звуками, я обнаружил телефонную будку, а благодаря только что увиденному получил шанс установить личность незнакомки.
Глава 44
Выйдя на середину шоссе, я перебрался через ржавое ограждение, разделявшее полосы движения, и, уворачиваясь от идущих машин, направился к Памуку. Заметив меня, он даже не потрудился скрыть досаду. Это, по крайней мере, позволило мне обойтись без лишних любезностей. Я без обиняков поинтересовался:
– У вас своя собственная цигиртма или вы ее у кого-то одолжили?
– Что-что?
Я был уверен: мое произношение не настолько плохо. Он просто валяет дурака.
– Цигиртма, – повторил я.
Турок озадаченно пожал плечами:
– Не понимаю, о чем вы говорите, американец, может быть из-за акцента?
Я сумел сдержаться и, взяв в руки шило – длинный заостренный штырь, которым пользовался Памук, чтобы протыкать кожу, – принялся царапать им поверхность стола.
– Эй! Что вы там делаете? – воскликнул музыкант, но я проигнорировал его недовольство.
– Вот название инструмента, – сказал я, закончив царапать стол. – Теперь узнаете его?
– О да, – кивнул он, едва взглянув. – Цигиртма. – Как ни странно, турок произнес это слово почти так же, как я.
– Вы играли на этом инструменте здесь, сидя за столом, около недели назад? Возможно, это была какая-то народная песня для архивов?
Я задавал ему вопросы с единственной целью: убедиться, что нашел ту самую телефонную будку. Мне хорошо было известно, как много расследований проводится в отношении агентов, которые, страстно желая получить ценную информацию, делают неправильные выводы.
– Не знаю, не могу вспомнить, – угрюмо отвечал Памук, но в это было трудно поверить.
Должен признать, что я был крайне возбужден: казалось, что выход из лабиринта где-то совсем рядом. Наверное, поэтому я не сдержался. В руках у меня осталось шило – противная маленькая вещица, – а левая рука Памука еще лежала на столе. Все случилось так быстро, что он, похоже, даже не видел, как я всадил острие в тонкую кожу между большим и указательным пальцем, пришпилив его руку к столу. Бедняга закричал от боли, но ему надо было благодарить меня за точность: всего полдюйма в любую сторону – и он никогда больше уже не смог бы играть на бас-гитаре.
Я тут же схватил музыканта за предплечье, чтобы не дать ему двигаться: большинство попавших в такую ситуацию импульсивно пытаются высвободить руку, разрывая соединительную ткань и нанося себе серьезное повреждение. Важно было зафиксировать руку в неподвижном состоянии: в этом случае все ограничивается колотой раной – она, хоть и болезненна, заживает быстро.
