Парни вытащили пластиковую папку и сфотографировали снимок дома, где прошло детство Кумали, а потом Культурист извлек собственный ноутбук, вставил туда диск из папки и скопировал его содержимое. Покончив с этим, албанцы переключили внимание на мой компьютер. Мне не нужно было просматривать снимки самодельной камеры наблюдения, чтобы понять, в чем заключались их дальнейшие действия.
С помощью крошечной отвертки бандиты извлекли жесткий диск и вставили его в свой ноутбук, сумев преодолеть большинство защитных барьеров моего компьютера. Остальные средства безопасности албанцы, по-видимому, взломали при помощи генерирующего коды программного обеспечения, получив таким образом доступ к моей электронной почте и всем документам за считаные минуты.
После этого им не составило никакого труда скопировать содержимое жесткого диска моего компьютера, вставить его на место и вернуть все обратно в сейф. Просматривая остальные сделанные скрытой камерой снимки, я видел, как мужчины обыскали всю комнату, зашли в ванную и через двадцать шесть минут после своего прихода покинули мой гостиничный номер с богатым уловом.
Сидя на кровати, я смотрел на фото, как они выходят за дверь. От облегчения у меня даже тряслись руки: все прошло успешно, первая стадия закончена. Кумали поверила телефонному звонку нашего агента в Турецкой разведывательной службе и действовала именно так, как мы и надеялись.
Не было никаких сомнений, что женщина-коп сумеет прочитать украденную информацию, а это значило, что, как будут разворачиваться события дальше, зависит только от нее. Поверит ли она тому, что найдет в электронной почте? Не сделал ли я из-за усталости или от волнения какую-нибудь мелкую, но роковую ошибку? Охватит ли Кумали паника? Насколько сильно она ужаснется, узнав о том, что ее хотят отправить в Яркий Свет, а ребенка – в сиротский приют на территории Болгарии? Кинется ли она составлять шифрованное сообщение, чтобы связаться с братом?
Возможно, если бы моя голова не была занята этими мыслями, я уделил бы больше внимания фотографии, которую держал в руке. Я знал, что в этом регионе действуют семь крупных наркокартелей и что глава одного из них, владелец фермы, культивирующей лаванду, родом из греческих Салоник и питает живой интерес к деятельности агентов американской разведки. Окажись я в тот момент более внимателен, я бы, возможно, сообразил, кого Кумали, скорее всего, привлечет для этой грязной работы, и даже разузнал бы кое-что об одном из мужчин, снятых скрытой камерой. Но я не стал этого делать.
Раздался стук в дверь. Выглянув в глазок, я увидел Брэдли.
– Взломщики приходили? – спросил он.
– Да, – ответил я.
Он тяжело опустился в кресло и поинтересовался:
– Как вам нравится управляющий отелем?
– Профессор? А что с ним?
Бен удивленно посмотрел на меня:
– Профессор? Каких наук?
– Английского языка, конечно.
Я обрадовался, заметив на лице Брэдли тень улыбки. Это означало, что он потихоньку преодолевает свое отвращение к той роли, что ему поручили. Очень важно, чтобы Бен держался спокойно и старался вовсю: ведь в случае, если все пойдет, как я задумал, от этого будет зависеть моя жизнь.
Глава 20
– Ну и что мы будем делать дальше? – спросил Брэдли.
Покинув мою комнату, он вернулся в свой номер, распаковал вещи и принял душ. Бен выглядел уже не таким осунувшимся: он явно расслабился, сидя теперь со мной в гостиничном ресторане. Было девять часов вечера, и мы, погруженные в раздумья, без особого аппетита ковырялись в тарелках с мезе. Кроме нас, тут никого не было: сезон стремительно близился к завершению, и несколько других постояльцев отеля проводили вечер в прибрежных барах и ресторанах.
– Начался очередной этап: Кумали прочтет фальшивые письма из электронной почты. Потом, как я надеюсь, вступит в контакт с братом.
– Как мы узнаем об этом?
– При помощи «Эшелона».
– Что такое «Эшелон»?
– Глобальная система радиоэлектронной разведки. Она прослушивает сотовые телефоны и стационарные линии связи, отслеживает сообщения по электронной почте, то есть охватывает все виды коммуникаций в данной части Турции. В частности, эта система держит под наблюдением одну телефонную будку в четырех милях отсюда.
– Если Кумали выйдет с ним на связь, когда, по вашим расчетам, это произойдет?
Этот же вопрос не давал покоя и мне.
– Сейчас она уже наверняка изучила украденную информацию, – ответил я. – Албанцы получили эти сведения таким способом, что ей не придется понапрасну тратить время: пароли уже взломаны. Если допустить, что Кумали поверит всему написанному там, она сильно перепугается. Станет перечитывать эти сообщения, попытается отыскать на жестком диске еще что-нибудь важное. В конце концов страшный шок пройдет. Тогда она сядет за свой компьютер в старом рыбацком домике и отправит сообщение на форум или сайт знакомств в Интернете. Почти незамедлительно Сарацин прочитает на том же сайте текст, где будет сказано: некто, разделяющий его интересы, только что отправил сообщение. Он поймет, чту это значит: надо срочно связаться с сестрой, возможно, в какое-то заранее назначенное время. Но предварительно Кумали необходимо записать фрагменты новостных программ на английском языке и зашифровать свое сообщение. Волнение помешает ей работать быстро. Потом она поедет к телефонной будке и станет ждать звонка брата. Я полагаю, что к тому времени, когда она все это сделает, то есть не позднее полуночи, «Эшелон» что-то услышит. Думаю, это предельный срок. Если ничего не случится, значит женщина почувствовала неладное и мы проиграли.
– А если «Эшелон» перехватит телефонный разговор, Маккинли вам позвонит и скажет, что этот человек выехал в Турцию? – спросил Брэдли.
– Да. Сообщение Маккинли будет коротким, что-нибудь вроде: «Дружище, ты жив?»
– Полночь, – тихо сказал Бен, взглянув на часы над камином. – Остается три часа. – Он усмехнулся. – Ночь предстоит длинная.
– Да уж, – произнес я холодно. За прошедшие годы у меня было много таких долгих ночей, и я узнал, что такое терпение. – Что вы предпочитаете: сыграть в карты или выслушать историю?
– Не знаю, – ответил он. – А история интересная?
– Судить вам. Я расскажу о женщине по имени Ингрид Коль.
Глава 21
– Не все смертные приговоры подписывают судьи или губернаторы, – объяснил я. – Этот был оформлен как брачный контракт.
Мы с Беном переместились из ресторанчика в удобную комнату для отдыха: камин, ленивый кот и хороший обзор входной двери по другую сторону холла – на случай, если, руководствуясь какими-то своими планами, вдруг появятся Кумали или албанцы.
– Мужчина и женщина, о которых идет речь, после шести недель знакомства решили пожениться, – продолжал я. – Ее звали Камерон, его – Додж, на карту было поставлено состояние в один миллиард двести миллионов долларов.
