Любящий дед приобрел для Эли изящную шубку из нежного белого песца и высокую шапку, отороченную этим же мехом. В зимнем наряде Эльнара была чудо как хороша. Неудивительно, что, когда вместе с двумя молоденькими прислужницами она выходила на прогулку, многие прохожие оглядывались ей вслед, восхищаясь ее утонченной красотой и изумительной грацией. Сатар с гордостью называл ее «моя принцесса».
Однако, как известно, все хорошее имеет скверную привычку быстро заканчиваться. Эли вдруг стала замечать, что ласковая забота деда постепенно перерастает в нечто другое, выходящее за рамки обычных родственных отношений. При ежедневных встречах он начал целовать ее не в лоб, а в губы, несмотря на явное смущение и протесты внучки. Порой беседуя с ней на самые разные темы, он мог внезапно прервать разговор и порывисто прижать ее к себе так близко, что у девушки перехватывало дыхание. Дошло до того, что в купальне, стены которой, как и в остальных комнатах, были задрапированы тканями, она не могла отделаться от неприятного ощущения, что за ней кто-то исподтишка наблюдает, подмечая каждое ее движение и разглядывая ее нагое тело. Все это очень беспокоило Эли, но как и что сказать деду, она просто не знала.
Терпению Эльнары пришел предел, когда однажды, проснувшись среди ночи, она обнаружила деда сидящим на ее постели, причем он не просто сидел, а воспользовавшись тем, что Эли спала, откинул в сторону одеяло из верблюжьей шерсти, задрав ее ночное платье чуть ли не до самой шеи, и при свете луны любовался ее обнаженным телом. Он был так этим увлечен, что не заметил ее пробуждения.
Разъяренная донельзя Эльнара схватила первый попавшийся ей под руку предмет, коим оказался высокий серебряный подсвечник и, не раздумывая, запустила им в бесстыжую голову. Увы, она промахнулась, поскольку именно в это мгновение деду вздумалось зачем-то наклониться. Подсвечник угодил в стену. Посол и один из почтенных людей благословенной Персии на миг растерялся. Он тупо смотрел на валявшийся на полу тяжелый подсвечник, пытаясь сообразить, что сие значит, потом посмотрел на Эли и резко пригнул голову, потому что на сей раз в него летела бронзовая подставка для книг. Прикрывшись подушкой, мужчина отчаянно завопил:
— Эли, милая, ты, наверное, не узнала меня? Это я, твой дед. Ничего не бойся и прекрати бросаться чем попало, так ведь можно голову ненароком разбить.
— Я узнала тебя, бесстыдный развратник! И я действительно хочу разбить твою, потерявшую разум голову, потому что ты это заслужил своим отвратным поведением и грязными помыслами.
— Душа моя, о чем ты говоришь? Разве может быть грязной любовь, которую я питаю к своей единственной и ненаглядной внучке? Вот даже среди ночи пришел полюбоваться тобой, а ты спросонья повела себя так, будто в твою опочивальню ворвался разбойник. Успокойся, моя принцесса, все хорошо.
— Уж лучше бы на твоем месте оказался разбойник, — с горечью ответила Эльнара. — Я, конечно, замечала, что в последнее время ты вел себя довольно странно, но все-таки надеялась, что я ошибаюсь относительно тебя. Мне было так больно расставаться с мечтой о семье и домашнем уюте, а ты обманул мои надежды, прокравшись сюда посреди ночи и обнажив мое невинное тело с явно греховными желаниями и нечистыми помыслами. Мне стыдно за тебя. Но что произошло, то произошло, ничего уже не изменишь. На рассвете я покину твой дом, и мы забудем друг о друге, словно никогда и не встречались в этой жизни.
— О каком невинном теле ты говоришь? — внезапно расхохотался оправившийся от испуга Сатар. — Вот никогда бы не подумал, что моя прекрасная внучка умеет так искусно лгать! Можешь ли ты себе представить, что на усеянном звездами небосклоне вдруг появилось солнце? Ты скажешь: «Так не бывает», верно? Вот такими же несовместимыми понятиями являются «невинность» и ты!
— Как ты смеешь так говорить? — возмутилась Эли.
— Возмущаться должен я, твой дед. Моя родная внучка, не будучи замужем, в шестнадцать с небольшим лет уже была в близких отношениях с мужчиной, а может, и не с одним. Правда, при этом сохранила девственность. Где такое видано? Позор на мою седую голову! Однако, узнав об этом, я, как благородный человек, ни словом не попрекнул тебя. Наверное, зря. Теперь же ты мне рассказываешь сказки про свою невинность и еще смеешь возмущаться по поводу моего действительно невинного занятия. Да, мне, как мужчине, приятно видеть красивое и юное девичье тело. Что ж тут плохого или грешного?
— Ты же мой дед, — прошептала потрясенная Эли.
— Сначала я — мужчина, а уж потом — дед, — нагло заявил Сатар.
— Как ты узнал?.. — Эльнара смущенно запнулась.
— О том, что ты не совсем девушка? — ухмыльнулся догадливый дед. — Очень просто. Когда тебя в бесчувственном состоянии подобрали на улице и доставили в мой дом, я, огорченный увиденными на тебе вещами моей дочери, но и пораженный твоей необычайной красой, велел сведущему человеку осмотреть тебя. Вот тогда-то все и выяснилось. А ты тут рассказываешь сказки о своей невинности.
— Я не намерена оправдываться и что-то объяснять, — возразила девушка, — но я считаю себя все-таки невинной, во всяком случае, моя душа ничем дурным не запятнана. И потом, я никогда никому не позволяла и не позволю вмешиваться в мою жизнь.
— Так наивно рассуждать ты могла до встречи со мной, — заметил высокомерный перс. — А теперь я — полновластный хозяин твоей судьбы.
— Я уйду от тебя, — гордо ответила Эльнара, — как уходила от других бесчестных людей, пытавшихся надругаться над моей душой или телом.
— От меня никто еще так просто не уходил, — ответил Сатар. — Я запру тебя в этой комнате до тех пор, пока ты не смиришься со своей судьбой, а потом увезу тебя в Персию, где никто не будет знать о том, что мы близкие родственники, после чего женюсь на тебе. Ты будешь жить в прекрасном доме, окруженная уважением и почетом, потом у нас появятся замечательные дети. Что еще нужно для счастливой жизни?
— Любовь, — коротко молвила девушка, потрясенная просто не укладывающимися в голове рассуждениями родного деда.
— Я люблю тебя, — живо ответил Сатар, — а со временем и ты полюбишь меня. У тебя нет другого выхода, милая.
После этих слов он попытался обнять Эльнару, но она, вздрогнув всем телом, словно от укуса змеи, сначала резко отшатнулась в сторону, а потом дала зарвавшемуся деду короткую, но сильную пощечину.
Разозленный ее неповиновением, он больно схватил Эли за волосы, пытаясь повалить на постель, но чудом ей удалось вырваться. Не теряя драгоценного времени, она быстро подбежала к занавешенной роскошным ковром стене, на котором висело несколько вложенных в изящные ножны клинков. Выхватив один из них, она тяжело перевела дыхание и, сверкая своими дивными очами, хрипло произнесла:
— Не подумай, что хвастаюсь или лгу, но однажды в такой же ситуации мне пришлось отправить одного очень настойчивого мужчину на небеса. Поверь на слово, моя рука не дрогнет. Я сумею защитить свою честь, потому что она для меня — превыше всего на свете. Уходи.
Оценив серьезность ее слов и решимость намерений, Сатар нехотя поднялся с ложа, немного помедлил, не в силах отвести глаз от дышавшего гневом и оттого еще более прекрасного лица. Она сейчас была похожа на дикую кошку, особенно привлекательную в своей недоступности. «О, как бы я хотел тебя приручить!» — мысленно простонал сластолюбивый перс, а вслух произнес, еле сдерживая кипящую в нем ярость:
