– Часы с самого начала не работали? – спросил меня Пророк, держа их в руке.
Мы сидели на лавке под навесом автобусной остановки. Со всех сторон нас окружала вязкая жижа тумана. Не смея подступить к нам, она оставалось снаружи. Вокруг было светло ровно на столько, чтобы я мог разглядеть, как подошва моей обуви касается потрескавшегося асфальта… или различить глубокие морщины на лице «другого» Пророка.
Куда-то подевались его угловатые черты лица, большой крючковатый нос… Голос тоже изменился, да и одежда оказалось не та – теперь на нем вместо костюма одето темно-синее пальто. Единственное, что осталось прежним – это острый, пронизывающий насквозь взгляд, и интонации хозяина положения.
– Когда они появились у тебя, стрелки не шли? – повторил свой вопрос Пророк, сидящий на скамейке слева от меня.
– Кажется шли, но остановились. Точно не помню, – пожал я плечами. Теперь я не мог ни о чем говорить с уверенностью. Неужели все знакомое мне, на деле – лишь иллюзия, легко разрушаемая всего парой фраз?
– Значит, поначалу они шли… – повторил сам себе Пророк, уткнувшись взглядом в циферблат.
– А что это за место? – мне действительно интересно, где я нахожусь.
Пророк оторвал взгляд от часов, кратко окинул остановку и сказал:
– Добро пожаловать ко мне домой. Это – автобусная остановка, через которую не проходит ни один автобус. Мой Мир.
Конечно, я мог ошибаться, но он говорил с плохо сокрытой грустью в голосе. Пророк опять направил внимание к часам:
– Эти часы не более чем метафора, знак, символ твоей основной проблемы. Разобравшись с ней ты сможешь двигаться дальше.
– Точно так же, как то кафе – всего лишь метафора «встречи с Пророком»? – повторил я его же слова.
Пророк кивнул:
– Ты это понял, иначе мы бы до сих пор сидели там. Кстати, борщ в ресторане просто великолепен.
– А я пива с сыром так и не попил, – поделился я несправедливостью, но Пророк не заметил моих слов.
– Как в Этом Мире, так и в Том, у каждого есть своя миссия, и для ее осуществления нам даются все необходимые навыки. Так вот, я могу видеть сущность предметов и вещей , а не их внешний облик…
– Например?
Пророк вроде говорил вполне понятно, но в то же время хотелось уточнить, правильно ли я его понимаю.
– Например? Ну… например, лист бумаги – что это?
Мне, конечно же, хотелось сказать, что бумага это то, на чем можно писать или рисовать, но желая показать Пророку свою догадливость, я ответил:
– Лист бумаги – это часть срубленного дерева.
Но он лишь покачал головой:
– Лист бумаги – это один или два полноценный рисунка, одна треть письма из шести страниц, бумажный самолетик, стаканчик для семечек, несколько небольших стихотворений и даже пару вытертых задниц…
– То есть вы можете продумать предназначение вещи?
– Именно. Ведь все создается не просто так, и если вещь служит для того, для чего была создана, значит все идет как надо!
Я вспомнил разговор со Старьевщиком.
– Именно поэтому вы говорили, что максимум смысла может быть у денег?
– Да! Я даже не берусь перечислить все возможности этих разукрашенных бумажек. Но если докопаться до самой их сути, можно увидеть, что они – не бумага и краска, а время. То, чего ты лишен. Мои слова – не пустой треп. Время и деньги – о них я знаю не понаслышке…
При жизни еще с самого детства я был свободен от мнения большинства, и никогда не принимал слова на веру, предпочитая делать самостоятельные выводы. Так я научился смотреть объективно, как бы со стороны, на слова и поступки людей, и уже лет в двенадцать, когда мне говорили про другого человека: «Посмотри на него, как он ужасно себя ведет! Это позор его семье!», я лишь слышал: «Я завидую ему, потому что не могу позволить себе быть таким же раскрепощенным из-за страха, что обо мне плохо подумают». И я мог видеть, что все люди постоянно играют какие-то роли, с помощью которых пытаются управлять другими. Как ты думаешь, каково мне было? Ведь если человек не играет, общество обычно отвергает его. Именно так и произошло со мной. Там, где я жил действовали очень строгие правила игры. Когда будучи еще подростком, я стал их нарушать, люди испугались. Они боялись, что «этот маргинал» разрушит привычный уклад жизни и заставит шевелиться их маленькие неподвижные миры. Они изгнали меня, тем самым открыв передо мной огромный мир возможностей, но закрыв мир семьи.
Странствуя, я познакомился с силой денег, и сила их лишь отчасти заключалась в способности покупать вещи. Настоящее могущество, хранящееся в деньгах, может быть только в возможности купить на них время, а время – это жизнь . У каждого есть цена – это то, сколько времени у него в запасе.
Затем, спустя многие года я узнал, что и это не главное. Следующим открытием, на которое ушли года, стало осознание, что не имеет значения сколько времени у тебя есть, а то, как ты его расходуешь. Один человек за целую жизнь, за тысячи часов не хочет создать того, что другой создаст за полчаса. Поэтому полчаса жизни одного человека равно тысячам часам другого. А если перевести время в деньги, то получается… Сам пораскинь мозгами. Выходит такая цепочка – жизнь можно разбить на время, а время приравнять к деньгам. Получается, что можно купить жизнь за деньги. Например, доллар за час, а? Ты понимаешь, к чему я?
– Мне не нравятся ваши рассуждения, – сказал я наконец то, что вертелось у меня на языке.
– Почему? – удивился Пророк.
– Потому что… я конечно еще плохо понимаю, что такое время и в чем его суть, но даже из услышанного ясно… точнее, я чувствую, что вы говорите не правильно. Будто в ваших рассуждениях есть подвох, и они нужны не для помощи, а чтобы сбить с толку.
Посмотрев на Пророка, я застал на его губах довольную улыбку:
– Ты смог почувствовать суть моих слов . Это хорошо. Только я путаю тебя не для того, чтобы сбить с толку, а чтобы научить чувствовать. Только так ты разгадаешь суть часов. Я не могу просто так взять и принести все ответы на блюдце, ведь тогда это будет не помощь, а сделка. Тебе нечего мне предложить, а это уже долг. Быть должным в Этом Мире, впрочем, как и в Том – это все равно, что увязнуть в болоте, затормозить движение. Так что учись понимать самостоятельно. Что именно тебе не понравилось в цепи: «Жизнь – время – деньги»? Думай!
Я не знал, как точно сформулировать роящиеся внутри мысли:
– Как бы… м-м… Такое ощущение, что в ней нет какой-то важной составляющей… Но какой?
– Действительно, какой? – подначил меня Пророк. – У меня, по-моему, получилось натолкнуть тебя на мысль. Теперь постарайся не упустить ее…
Предельно сосредоточившись, я надеясь понять, что же меня так сильно отталкивает, что же мне не понравилось во вполне логичных и разумных (со стороны) рассуждениях Пророка.
