– Ты когда придешь? – спросила я, прежде чем он начал распространяться про свой потерянный уик-энд.
– Я приду? Ты шутишь? Харриет надолго уехала?
– Она приедет в следующую среду.
– Ну, тогда до среды, – сказал он. – Знаешь, я бы с удовольствием остался с тобой, прикрыл, так сказать, брешь, но, кажется, у меня начинается грипп, он сейчас ходит повсюду. Ты же не хочешь, чтобы я тебя заразил?
– Ладно, ладно. Я надеялась, что ты поможешь мне посторожить Геркулеса. Она оставила этого чертова пса в конторе. Не знала даже, что его нельзя взять с собой.
– Лиз, знаешь, я бы с удовольствием помог тебе и в этом деле, – начал юлить Руперт, – но у меня аллергия на собак.
– Какая аллергия, – возразила я. – Ты сидишь с ним в офисе каждый день.
– И у меня от этого слезятся глаза. Ты не заметила, что я чихаю?
– Нет, не заметила.
– Послушай, Лиз. Просто будь умницей, и пусть все идет своим ходом. Обещаю, я как-нибудь тебя подменю, а пока что послала б ты все подальше, погуляла б по Интернету в свое удовольствие. Отправь почту. Зайди на порносайты. Скачай те, которые понравятся. Увидимся во вторник. – Он повесил трубку.
Свинья.
Ну, если Руперт сидит дома, черта с два я тоже здесь останусь. Кроме того, хотелось есть. В жестяной коробке с печеньем, стоявшей в офисе, ничего не осталось, но я знала, что дома в холодильнике лежит пачка пельменей с грибами и чесноком. По крайне мере, утром лежала. Хотя я знала, что, когда дома Толстый Джо и Сима, гарантировать сохранность продуктов невозможно. Однажды я поймала Толстого Джо, который жрал с утра пораньше замороженные сырые круассаны прямо из пакета. Сказал, что вкусно. Только жестковаты немного.
– Пошли, Геркулес. Пора обедать.
Было уже почти половина десятого.
Геркулес радостно побежал за мной к дверям офиса и остановился на коврике, лежащем на площадке, ожидая, когда я закрою дверь. Я заперла дверь и стала спускаться по ступенькам на тротуар. Геркулес стоял на площадке и смотрел на меня.
Я уже успела забыть про фобию, превращающую его в инвалида.
– Издеваешься? – сказала я этой свинской собаке. – Хочешь, чтобы я таскала тебя каждый раз, когда мы ступаем на асфальт? Нам до метро идти двадцать минут, и нигде по дороге травы нет. Уверена, ты, наверно, и на общественном транспорте не ездишь! Ничего у тебя не выйдет. Харриет в Испании, и, пока она не вернется, твоей мамкой буду я. Поэтому, черт побери, будешь ходить и гулять, как всякая нормальная собака. Пошли.
Геркулес заскулил. Он пытался поставить одну лапу перед собой, но просто не смог этого сделать.
– Ко мне! – крикнула я, по-хозяйски похлопывая себя по ноге.
Еще раз его лапка повисла в воздухе, чтобы сделать шаг на бетон. Он посмотрел на меня большими влажными глазами.
– Ко мне! – попробовала я еще раз. Я не собиралась покупаться на его несчастный взгляд – я уже встречала этот взгляд у людей во многих безвыходных ситуациях. Я похлопала по ногам обеими руками.
У меня с собой не было никакого собачьего корма.
– Ко мне. Пожалуйста, Геркулес. Пожалуйста. Послушай. Я понесу тебя в Балхэме, обещаю. А здесь, посмотри, этот тротуар безопасен даже для твоих лап. Мы же в Найтсбридже. Красивое место, посмотри. – Я похлопала рукой по тротуару. – Найтсбридж! Здесь красиво и чисто. Я уверена, что улицы здесь моют каждый день. Здесь живут богатые люди. Здесь очень приятно гулять, пойдем.
Но убеждения на Геркулеса не действовали.
– О черт! – Я взлетела по ступеням и схватила его.
Он жалобно лизнул меня и улегся у меня на руках как ребенок, настроившись на долгую прогулку.
– Почему эта тетя несет собаку? – спросил маленький мальчик у своей мамы.
– В самом деле, почему? – ответила я.
К счастью, Геркулес не возражал против общественного транспорта. Но только в том случае, если я не пыталась опустить его на пол. Все шло хорошо, пока мы не добрались до Черинг-Кросс, где нам нужно было пересесть на заполненный до отказа поезд на северной линии. Вы когда-нибудь пытались держаться за ремень, держа под мышкой извивающегося спаниеля? Потом я чуть не уронила его на эскалаторе в Клэпэм-Саут, но уберегла от верной смерти, схватив за породистый хвост. Геркулес жалобно тявкнул, и за моей спиной раздались негодующие голоса добровольных борцов за права животных.
Следующая волна негодования обрушилась на меня, когда Геркулес сделал свои дела сразу при выходе из метро.
– Что, у вас нет совка для уборки? – спросил крепкий старик, застукавший нас на месте преступления.
– Нет, – ответила я, снова поднимая Геркулеса. Я едва успела опустить его на землю, чтобы он не накакал мне прямо в карман куртки. Я была раздражена и взвинчена тем, что мне пришлось нести его всю дорогу от Найтсбриджа.
– С тех, кто позволяет своим собакам пачкать тротуар, взимается штраф в размере пятисот фунтов, – гудел старик. – Я предлагаю вам немедленно убрать кучу, или я сообщу о вас в муниципальный совет.
– Что? – резко спросила я.
– Уберите кучу, – сказал он. – Если ваша собака гадит на тротуар, вы официально и морально обязаны убирать за ней.
– Правда? – саркастически поинтересовалась я.
– Правда, – сказал старик, но он был серьезен.
В любом случае, чем я могла убрать кучу? Я не имела привычки носить с собой пластиковые пакеты. Будь у меня в кармане пакет, я бы тут же все уладила, но у меня его не было, и я попыталась продолжить свой путь, глядя перед собой и игнорируя пожилого энтузиаста. Но он не собирался закрывать тему.
– Юная леди. Я хочу сообщить вам, что я пойду в полицейский участок и дам им описание вас и вашей собаки. Уверяю вас, они это дело просто так не оставят.
Я хотела сказать, что с трудом себе представляю, чтобы они бросили расследование какого-нибудь дела о тройном убийстве и всерьез занялись собачьими какашками, но старик, видимо, придерживался иного мнения и действительно стал что-то писать.
– Послушайте. Мне нечем это убрать, – сказала я ему. – Это даже не моя собака. Моя приятельница попросила меня присмотреть за ней.
– Тогда вы несете временную ответственность за собаку, а следовательно, и за результаты ее деятельности. Вот, можете воспользоваться. – Мужчина протянул мне тонкий пластиковый пакет в сине-белую полоску.
– Что это? – спросила я.
– Это пакет.
Я взяла у него пакет и поблагодарила в надежде, что на этом все закончится, но он не хотел уходить.
– Ну, давайте. – Он мотнул головой в сторону кучи. Он собирался наблюдать за мной.
– Вы что, шутите, – запротестовала я. – У него понос.
– Общение с собакой приносит не только радости, но и заботы, – сказал он.
