– Мэри, да не будет ничего такого, – прервал Билл. – Ты все успеешь вовремя. И музыка не закончится.
– Да, конечно, – буркнула Мэри, разворачиваясь и хватая меня за руку, – вы все так говорите. – Она потащила меня вверх по проходу к вестибюлю. – Вот так мне и про белые розы говорили, что все будет в порядке. Никому нельзя доверять в наше время. Сколько ни заплати, все равно не получишь никаких гарантий. Всё не так, всё. Дурдом какой-то!
– В день свадьбы все изменится. Все будет в порядке, – успокоил ее священник.
– Пусть только попробует не быть, – фыркнула Мэри.
– Итак, – громко сказал священник, – все готовы. Начинаем. Музыка! Ждите три такта. Теперь пошли. Там-там – та-там… – пропел он.
Мы стремительно двинулись к алтарю, наш быстрый шаг был скорее похож на медленный бег. Когда мы оказались перед священником, я слегка запыхалась.
– Не будет ничего страшного, если вы будете идти чуть медленнее, – заметил он.
– Хорошо, завтра пойдем тише, – сказала Мэри, – а сейчас нам надо поскорее закончить, мне еще нужно купить чулки. Вы не знаете, в Оксфорде есть магазины, которые работают после шести?
Священник не знал. Тем не менее остаток репетиции прошел быстро: повернитесь, преклоните головы, скажите то, скажите это, обменяйтесь кольцами, подойдите…
– Все запомнила? – спросила Мэри, оборачиваясь ко мне.
Я вообще не понимала, что происходит.
– Теперь клятвы, – начал священник.
– Вы же пропустили часть молитвы, – рявкнула Мэри.
– Да, он опустил «в горе и в радости», – сказал Билл.
– Лучше бы он…
– Хочешь оставить тот кусочек, где говорится про любовь? – догадался Билл.
– О, милый, – Мэри повернулась лицом к будущему мужу и облегченно вздохнула. – Прости. Я веду себя как психопатка, да?
– Я сам такую выбрал, – вздохнул Билл.
– Прости.
В этот миг любовь между ними была осязаема. Когда Билл взял Мэри за руку, изображая обмен кольцами, он улыбнулся, словно в его ладони оказались все несметные сокровища земли. В его глазах, сквозь пелену самых настоящих слез, светилась нежность. Взгляд Мэри, которым она ответила Биллу, был лучезарным.
Это была любовь.
А ведь сейчас только репетиция свадьбы.
Иногда, когда видишь влюбленную парочку в отделе замороженных продуктов в супермаркете, становится тошно. Но смотреть на Билла и Мэри, когда они обменивались клятвами у алтаря, было подарком судьбы. И на долю секунды я сама растворилась в их любви.
Но в следующий же миг боль потери опять пронзила меня, словно гвоздь в подошве туфли.
А Ричард любил меня так когда-нибудь? Вот о чем я спрашивала себя, когда Билл и Мэри произносили клятвы тихими и счастливыми голосами. Смотрел он на меня так, словно готов был умереть от счастья? Словно ничто, даже мировая катастрофа, не имело значения, если я была рядом, в его объятиях? Словно он любил меня?
Нет, что-то я такого не припомню.
– И в этот момент, – перебил священник мои невеселые размышления, – я скажу: «Теперь жених может поцеловать невесту».
Билл жадно прильнул к губам Мэри.
– Хм-хм, – деликатно прокашлял священник. – Видите ли, вы еще не женаты.
Мэри шутливо оттолкнула Билла.
– Простите, святой отец.
– Ничего. Мне радостно видеть молодых людей, которые столь явно предназначены друг для друга.
И это было так. Я всем своим разбитым сердцем согласилась с ним.
– Это все? – спросила Мэри.
– Все. Есть вопросы?
Мы покачали головами.
– Хорошо. Тогда увидимся завтра, в три часа.
Мы вышли на солнышко. Мэри, слегка забалдевшая было от поцелуя, вдруг снова сжалась в пружину.
– Боже мой! Уже пять часов! Мне срочно нужно купить эти проклятые чулки, пока магазины не закрылись. Билл, где наши кольца? – спросила она. – Ты положил их в надежное место?
Билл кивнул и похлопал себя по карману. Вдруг лицо его перекосилось – там было пусто.
– Билл!!! – взвизгнула Мэри и ткнула его кулаком в живот. – Где они?
Билл упал на газон, хватая ртом воздух. Это был особый газон, по нему имели право ходить исключительно члены совета колледжа. Сидеть на нем, имея звание только бакалавра, строжайше запрещалось.
– Они в сейфе! – успел прокричать жених между ударами фирменной сумочкой по голове. – Я положил их в сейф в отеле!
– Ах так, – не угомонилась Мэри, – тогда вот тебе за то, что дразнишься, зная, как я волнуюсь, а это за сигареты перед репетицией. Нет, поверить не могу, что выхожу замуж за такого черствого, эгоистичного…
В этот момент в дверях церкви показался священник. Мэри наклонилась к Биллу и помогла ему подняться.
– Мы тут немножко попаслись, – улыбнулась она священнику. – Ты поможешь мне выбрать чулки? – обратилась она ко мне.
– Сейчас, боюсь, я оставила сумочку на скамейке.
Мэри не стала расспрашивать.
– Хорошо, я подожду тебя здесь.
Я направилась в церковь, слыша за спиной поскуливание Билла, которого Мэри схватила за ухо, выпытывая номер сейфа. Незаметно спрятав маленькую сумочку, я вошла в церковь. Внутри было пусто, я прошла вперед и села на скамью.
В колледже Мэри изучала психологию, вскрывала человеческие черепа, резвилась в лаборатории нейропсихологии со спинным мозгом, как девочка со скакалкой, и убедила себя и меня – в то время впечатлительную студентку факультета английской литературы – в том, что жизнь сводится к химической реакции натрия и калия, посылающей электрические импульсы в нервные клетки. Человек – набор химических элементов, не более удивительных, чем глыба угля, говорила Мэри. Эмоции – результат химических реакций, считала она. И любовь тоже.
Но это не помешало ей влюбиться. Вот и мне сейчас хотелось поверить, что существуют силы более могущественные, чем реакции между углеродом, натрием и капелькой воды. Мне хотелось поверить в чудо. Мне хотелось молиться.
– Боже мой, – прошептала я, – слышишь ли Ты меня?
Гром в ответ не грянул.
– Я знаю, что виновата: я не молилась уже много лет, а в церковь не ходила еще дольше, – продолжала я. – Вряд ли на моем небесном счете остался еще кредит, но сейчас мне так нужно чудо.
И по-прежнему никакого знака.
– Завтра моя лучшая подруга выходит замуж, я обещала быть подружкой невесты на свадьбе, но боюсь, мне не справиться самой. Я просто умру. Господи, я понимаю, я должна молиться о более важном, о мире во всем мире, об исцелении от неизлечимых болезней, о том, чтобы не было войн и люди не голодали… Но все, что мне нужно сейчас, это чтобы Ричард Адамс вернулся ко мне. Я знаю, он будет счастлив со мной, и я тоже буду счастлива, и только тогда не испорчу свадьбу своей лучшей подруге. Пусть он вернется ко мне сейчас, и я никогда больше ни о чем не попрошу. Я вечно буду верить в Тебя. Я отдам все деньги на благотворительность. Все свободные деньги, – быстро добавила я. – И никогда не буду отпускать непристойных шуточек…
