Он вернулся к креслу, тяжело опустился в него.
— Ты ведь знаешь, что я права? — тихо спросила она. — Я думаю, ты и тогда это знал. Вероятно, у Сондерса было что-то на Стефана Гилмура. Ты же только что видел его — как он выглядел? Когда Блантайр сказал ему, что дело будет открыто заново, как он реагировал?
— Выглядел нормально. И реагировал нормально.
— Может быть, он хороший актёр. Ты видел его по телевизору? Видел, как он агитирует за то, чтобы Шотландия осталась в Соединённом Королевстве?
— Сомневаюсь, что это игра.
— Но он определённо играет роль.
— После дела Сондерса он ушёл в отставку.
— Я знаю.
— Достойный поступок.
— У него сохраняются контакты с Сондерсом?
— Зачем это ему?
— Затем что Сондерс, возможно, держал его на крючке… — Она сделала паузу. — А теперь Сондерс узнает, что Элинор Макари объявила на него охоту…
— Возможно, он захочет поговорить со Стефаном.
— Как минимум потому, что Гилмур, скорее всего, знает хороших адвокатов.
Ребус задумчиво кивнул.
— Если Сондерс имеет что-то на Стефана Гилмура — что-то серьёзное… У тебя есть на этот счёт какие-то догадки?
— Нет.
— А если ты копнёшь поглубже и найдёшь что-нибудь, то отдашь это Малькольму Фоксу или организуешь ещё одну встречу святых?
— Мне нужно будет подумать.
— И ты рассчитываешь провернуть всё это так, чтобы Фокс не заметил?
— Да мне на самом деле плевать, заметит он или нет.
— Правда?
— Правда. Но я знаю, что сказал бы Майлз Дэвис на моём месте.
Кларк прищурилась:
— И что бы он сказал?
— Он бы сказал: «Ну и что?»
[17]
ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ
7
— Мы не можем допросить Сондерса, — заявил Малькольм Фокс.
Он находился в кабинете в Шерифском суде, снимал крышку с бумажного стаканчика с чаем, который принёс ему Ребус. Ребус появился первым, протиснулся сквозь толпу, состоящую из адвокатов и их клиентов (перепутать две эти группы было затруднительно), и наконец обнаружил, что дверь кабинета Фокса заперта. Ко времени появления Фокса Ребус успел сходить в кафе на мосту Георга IV и вернуться с двумя стаканчиками чая. Пользуясь случаем, Ребус спросил, можно ли ему взять ключ от кабинета, но Фокс отрицательно покачал головой, и Ребус решил пока оставить эту тему. И подпустил вопрос про Сондерса.
— Почему нет? — спросил он, услышав ответ Фокса, и попробовал чай, который оказался слабоват.
— Потому что генеральный прокурор с самого начала отказалась от этой идеи. Я занимаюсь Саммерхоллом, и только Саммерхоллом.
— Но ведь Сондерс определённо имеет к этому прямое отношение.
— Мистера Сондерса будет допрашивать команда Элинор Макари.
— Но вы же понимаете, что это усложняет вашу задачу? — не отступал Ребус.
— Тем не менее таково требование генерального.
— И вы ничего не возразили? — преувеличенно изумился Ребус.
— Я не вы. Если начальство говорит мне делать то-то и то-то, я подчиняюсь. — Фокс отхлебнул чай, причмокивая от удовольствия.
— Тем не менее я думаю, что нам легче было бы задать правильные вопросы святым, если бы мы сначала выслушали Сондерса — его версию.
— Я с вами согласен. И когда команда Макари допросит Сондерса, мы затребуем расшифровки.
— Значит, будем ждать, когда это наконец произойдёт, прежде чем приглашать святых?
— Сомневаюсь, что нам стоит «приглашать» Джорджа Блантайра.
— Будем допрашивать его дома?
Фокс уставился на него.
— Вы уверены, что сможете это сделать?
Ребус кивнул.
— И конечно, мы не должны забывать о том, что с вас тоже нужно снять показания.
— Конечно.
— Думаю, что с этого-то нам как раз и нужно начать… — Фокс положил на стол свой портфель и вытащил оттуда блокнот линованной бумаги формата А4.
— Может быть, лучше сначала просмотреть все материалы? — спросил Ребус, кивая в направлении коробок.
— Я их просмотрел уже несколько раз.
Фокс открыл свой блокнот и принялся листать. Десятки страниц были заполнены его мелким, аккуратным почерком. Ребус заметил множество вопросов и немало подчёркиваний. «Уж не подбрасывает ли мне Фокс наживку, чтобы подцепить на крючок, как жадную рыбу?» Фокс смотрел на него с едва заметной иронической улыбкой.
— Чем раньше я составлю о вас мнение, тем лучше, — объяснил Фокс. — Посмотрим, будет ли от вас какой прок.
— Без диктофона? Без видео?
— Никаких формальностей, — заверил Фокс всё с той же улыбочкой. — Итак… — Он посмотрел на раскрытый блокнот, одновременно снимая колпачок с шариковой ручки. — Когда вы поступили на службу в Саммерхолл, вы были в звании констебля уголовной полиции? И произошло это в октябре тысяча девятьсот восемьдесят второго года?
— В ноябре, — поправил его Ребус.
— Ах да, конечно.
Ребус смотрел, как Фокс поставил маленькую галочку на полях. «Тебе это было известно. Просто испытываешь меня, проверяешь, с какого момента начнётся ложь…»
— А вы знали кого-либо из полицейских отделения до поступления туда?
— Познакомился с одним-двумя.
— А конкретно?
— С Блантайром и Патерсоном.
— Оба они в то время были сержантами уголовной полиции?
— Да.
— Где вы с ними познакомились?
— Насколько я помню, в суде, в старом Шерифском суде. Слонялись там — ждали, когда вызовут для дачи показаний.
— А потом виделись в полицейском клубе?
— Я туда не ходил. Слишком много профессиональных разговоров.
— Вы уже тогда были завсегдатаем «Оксфорд-бара»? Полицейские любили пропустить там стаканчик. Кого-нибудь из Саммерхолла там встречали?
— Не помню такого.
— Команда уголовного отдела ко времени вашего поступления была ведь довольно спаянной?
— Правда?
Фокс встретил этот вопрос многозначительной улыбочкой. Он принялся демонстративно сверяться с записями.
— Инспектор Гилмур к тому времени прослужил там уже два года, как и сержант Блантайр. Когда вы появились, сержант Патерсон и констебль Спенс служили там уже почти восемь месяцев. — Фокс поднял глаза. — Вас приняли как своего? Не относились к вам с подозрением?
