— Форбс и наркотики? Пока что все всё отрицают.
— Кто бы мог подумать. А что допрос Оуэна Трейнора?
— Простая формальность.
— У меня тут был разговор с одним политическим деятелем — ну, ты знаешь, друг Стефана Гилмура.
— Само собой, знаю, — солгала Кларк, у которой вдруг проснулся интерес к словам Лоры (она надеялась, что сумела не выдать себя). — Но на меня производят впечатление твои связи в верхах.
— Поскольку Гилмур — заметная фигура в кампании «Скажи, „нет“», у сторонников «да» есть на него досье. Трейнор там тоже фигурирует. Несколько лет назад у них было какое-то совместное дело.
— Вряд ли это имеет отношение к расследованию, — сказала Кларк, делая себе заметку на память на первой странице старого номера «Ивнинг ньюс».
— На этом можно заработать политический капитал. Теперь, когда Пэта Маккаски убрали со сцены, люди, которые ведут кампанию «да», не прочь вылить ушат помоев на равновеликую Пэту фигуру в лагере «нет».
— Да, думаю, не прочь.
Последовала пауза, потом журналистка вздохнула:
— Ну что, я без толку сотрясаю воздух?
— Это твоё право, Лора. Охота тебе — сотрясай.
— Не забудь: я подбросила тебе Форбса Маккаски.
— Не забуду. — Кларк отключилась и сравнила еду на телеэкране с едой на её тарелке. — Ни в какое сравнение, — пробормотала она и нанизала на вилку очередную порцию.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
14
Слова, сказанные профессором Каттлом, — «сумасшедшая нагрузка… столько пьянчуг погибало» — заставили Ребуса на следующее утро обратиться к материалам из архивов Саммерхолла. Малькольма Фокса вызвала на совещание Элинор Макари. На улице с чёрного неба лил дождь. Ребус повесил плащ сушиться, снял туфли и прислонил их к батарее. В мокрых носках он шлёпал по кабинету, открывал коробки с делами и документами за период, непосредственно предшествовавший убийству Дугласа Мерчанта.
— Я не помешаю? — спросил Фокс, вернувшись в кабинет. Он нёс два бумажных стаканчика с чаем. — Вы с сахаром пьёте? Что-то я не помню. — Из кармана пиджака он вытащил пакетики с сахаром.
— Спасибо, — сказал Ребус, снимая крышечку со своего стакана. — У Макари сломалась кофемашина?
— Просто я предпочитаю чай. — Фокс отхлебнул глоток, поморщился — горячо.
— Вы не заперли кабинет.
— Может, просто забыл закрыть.
— А может, начинаете мне доверять?
Фокс подул на чай в стакане.
— Понимаете, Джон… Вы ведь хотели вернуться в полицию любой ценой. Вам сказали, что вас понизят в звании, но вы всё равно согласились. Следовательно, вы дорожите не должностью, а работой. Я правильно говорю?
— Более или менее. Так вы начинаете мне доверять?
— Доверие — вещь обоюдная. — Фокс показал на бумаги перед Ребусом. — Для начала скажите, чем вы сейчас занимаетесь.
— Восстанавливаю хронологию событий, — сказал Ребус, надеясь, что ему этим ответом удастся, ничего толком не сказав, в то же время не настроить против себя Фокса. — А чего хочет от вас генеральный прокурор?
— Билли Сондерс всё ещё не объявился. Телефон его не используется, но с его банковской карты в банкомате было снято две сотни фунтов.
— Когда?
— В ночь, когда он исчез. Банкомат Банка Шотландии в Ньюингтоне.
— Значит, он либо жив и в бегах, либо…
— Кто-то забрал у него карту и вынудил назвать ПИН-код.
— У Макари есть какие-нибудь соображения?
Фокс скривился:
— Она требует официального допроса Стефана Гилмура.
— Потому что тот звонил Сондерсу? — (Фокс кивнул.) — Значит, мы его вызовем?
— Допрашивать его я буду без вас в присутствии одного из прокуроров. Вы слишком с ним близки.
— Спасибо за доверие.
— Но вы же знаете, что я прав. — Он помолчал, окидывая взглядом папки с документами. — Напомните, зачем нам нужна хронология…
— Вы же сами меня просили.
— Я просил? — Фокс нахмурился.
— Вероятно, чтобы чем-нибудь меня занять, — не моргнув глазом солгал Ребус.
— Ладно, — сказал Фокс. Он заметил, что Ребус сидит в носках, перевёл взгляд на батарею. — Коричневые туфли, по крайней мере, не пропускают воду, — обронил он.
Ребус открыл очередной журнал учёта и принялся читать.
Большинство дел он помнил, но что-то и забыл. Поджог в Крейгмилларе… ограбление магазинов наркоманом, вооружённым шприцем… несколько ночных изнасилований в парке Медоуз (виновные не найдены, дело не раскрыто). Констебль во внеслужебное время подвергся нападению футбольных фанатов в пабе на Форрест-роуд. На кладбище францисканского монастыря найден труп бродяги со следами избиения. Ограбления банкоматов, агрессивное попрошайничество, шайка карманников из Восточной Европы. Иногда ближе к ночи камеры Саммерхолла были переполнены… Или вот ещё дело о партии конопли в одном из гаражей в районе Дамбидайкс… об угоне — машиной протаранили дверь магазина, торгующего спиртным…
Сплошное веселье.
Время от времени в конце отчёта мелькало имя Ребуса и его подпись, — может быть, он сам печатал все эти отчёты, а может быть, и нет. Сверяя журнал задержаний со списком арестованных, Ребус обнаружил, что нижняя часть одной страницы оторвана.
— Для сведения, — сказал он, демонстрируя журнал Фоксу. — Так и было, когда я открыл.
Фокс кивнул:
— Я обратил на это внимание.
Последняя запись на оставшейся половине страницы касалась одного задержанного за неделю до убийства Мерчанта; следующая страница начиналась с записи, датированной тем же днём.
— Выпало около четырёх часов, — заметил Фокс. — От середины дня до вечера.
— И что, по-вашему, случилось?
— Если бы можно было спросить сержанта, дежурного по КПЗ, я бы спросил.
— Он умер? — спросил Ребус.
— Его звали Магнус Хендерсон.
— Я его помню, — сказал Ребус. — Такой краснолицый весёлый парень, но, когда он делал захват, бандюган быстро понимал, что Магнус вовсе не добрый Санта-Клаус.
— Вышел в отставку, купил домик в Коста-дель-Соль, в Испании, там и умер два года назад от инфаркта. — Фокс показал пальцем на журнал в руках Ребуса. — Вы думаете, там было что-то такое, от чего нужно было избавиться?
— Не сомневаюсь, что именно такой и была ваша первая реакция.
— Вы правы. Но пока вы или кто-нибудь другой из святых не признается…
Ребус пожал плечами:
