— Что там? — спросил гном у вернувшегося оборотня, хотя и так все было совершенно ясно.
— Я не могу ее найти. — Зур пожал могучими плечами. — Она словно растворилась.
— Ничего, — успокаивал сам себя гном. — Она не звала на помощь и не сделала ничего враждебного. — Он покосился на Алексея и вздохнул. — Только вот силы получила большое множество. А вдруг она все же враг? Вдруг она попытается эту силу использовать против нас? Пойдем.
Оборотень сразу скрылся в зарослях. Оторок еще пару секунд помедлил, обернувшись к Алексею.
— Мы у костра, господин, — сказал он негромко, прежде чем последовать за оборотнем. — Возможно, это и есть предвестие открывающей двери. Может, мы все-таки попадем в супермаркет.
Серая прохлада лесного утра заставляла кутаться в походные шерстяные одеяла, цепляясь за теплые остатки сна. Костер едва тлел, уже не давая тепла. Тьма отступила, сменяясь утренним туманным сумраком.
Неожиданно заворчал Зур, словно встревоженный сторожевой пес, поднимаясь и прислушиваясь к окружающему миру. Оторок, в отличие от Алексея, мгновенно стряхнул сон, оказавшись рядом с оборотнем.
— Что ты чуешь? — зашептал гном, согревая ладонями рукоять своей верной секиры.
— Ведьма близко! — рыкнул Зур, топорща гриву волос. — Очень близко.
— Она что, не скрывается? — удивился Оторок.
— Нет. Она совершенно открыта, — подтвердил оборотень. — Что мне делать, Оторок?
— Ничего! — неожиданно подал голос Алексей, который, проснувшись, слышал беседу. — Она же сама хочет, чтобы ее заметили. Неужели вы думаете, что, желая перебить нас, она пойдет открыто? Ты же говорил, Оторок, что у нее теперь много силы.
— Да, господин, — согласился гном. — Заставив тебя заняться с ней любовью, она получила очень много силы для ворожбы. Это одно из отличий колдуний от колдунов.
— Значит, она не хочет причинять нам вред. По крайней мере, сейчас, — продолжал Алексей, неожиданно представив, как какая-нибудь дряхлая ведьма, собравшись поколдовать, устраивает охоту на здоровых юношей. — Мы должны ее принять.
— Твоя воля, господин, — склонил голову гном, не находя повода возражать, но и не решаясь безропотно согласиться с тем, чтобы допустить ведьму так близко.
Словно слыша всю эту беседу, из туманной полутьмы появилась колдунья. Теперь она уже не была обнажена, как на лунной поляне прошлой ночью. Просторный балахон с глубоким капюшоном опять скрывал ее, не позволяя увидеть ни фигуры, ни лица. Но Алексей ни на мгновение не сомневался, что перед ним именно Эльви.
— Мир вам! — приветствовала она их чистым, сильным голосом, в котором не было и тени вражды.
— Здравствуй, Эльви, — ответил Алексей, чувствуя непреодолимое желание вновь увидеть ее лицо.
— И тебе мир, — эхом отозвались гном и оборотень без всякого энтузиазма.
— Я принесла тебе и дурную, и добрую вести, господин, — продолжила колдунья, не удостоив спутников Алексея даже взгляда и обращаясь только к нему. — С какой мне начать?
— Твое появление уже само по себе лучшая весть, — улыбнулся Алексей.
Словно прочитав его мысли, колдунья скинула капюшон, открывая прекрасное лицо и собранные в толстый, тугой хвост волосы.
— Ты начинаешь говорить значительно лучше, — улыбнулась гостья. — Верно, прогулка под луной пошла тебе на пользу. Так какую новость ты хочешь услышать первой?
— Тебе так важно мое желание? — спросил Алексей, любуясь собеседницей. — Начни с плохой. Увидев тебя вновь, я легко приму любую дурную весть.
— Узнаю тебя былого, — вновь рассмеялась девушка. — Даже в преддверии смертного боя ты все так же готов быть отважно несерьезным. Но довольно прелюдий. Надеюсь, на них у нас еще будет время и место. Охотники идут по твоему следу. И они совсем близко. Их скрывают большие силы, но они уже в паре шагов от нас.
— Святыни оборотней! — воскликнул Зур. — Вот что не дает мне спать уже давно. Я чую их, только не могу разобрать. Все думал, пустые тревоги.
— Плохо дело! — поддакнул оборотню гном, вскидывая секиру на плечо. — Это для нас теперешних может быть последним боем.
— Ты ведь говорил, что смерти у вас тут нет, — повернулся к гному Алексей.
— А разве смерть самое страшное? — повторила Эльви вечернюю фразу гнома, только ее голос звучал почти нежно. — К тому же смерть здесь вполне возможна. Твой слуга просто многого не в силах рассказать, а еще большего не знает. Да и ты пока не поймешь. Здесь все не так, как в твоем последнем мире, и к тому же не столь однозначно.
— Это все философия, — нахмурился Алексей. — Так смерть здесь тоже есть? Такая или другая. Понятная мне или нет. Есть?
— Да, господин, — склонил голову Оторок. — Но мы будем биться!
Гном действительно выглядел сейчас весьма воинственно — с блеском обреченности в глазах, с готовой слететь с плеча секирой. Да и замерший рядом оборотень был уже в одном шаге от трансформации. Мускулы и вены его вздулись. Даже грудь раздалась еще больше, едва не разрывая кожаную рубаху. И хоть он пока был больше похож на человека, но уши уже по-звериному шевелились, ловя звук приближающейся опасности, а в уголке рта замерла капля слюны, предвещающая начало боевого безумия.
— Твои слуги отважны и полны готовности умереть за своего господина, — промурлыкала колдунья. — Но они не сумеют тебе помочь в бою с таким количеством охотников.
— Так что, мы умрем? — спросил Алексей, удивляясь, что эта мысль сейчас его не слишком сильно взволновала.
— Все мы умрем, — улыбнулась Эльви. — Кто-то навечно, кто-то вновь и вновь. И ты умрешь, возлюбленный, только не сегодня.
— Возлюбленный? — опешил Алексей.
— Не придавай моим словам значения твоего последнего мира, — посоветовала девушка, — иначе ты не на той фразе сконцентрируешь свое внимание. Я хотела сказать, что в силах открыть тебе… дверь в супермаркет.
— В супермаркет? — вновь удивился Алексей.
— Она слышала каждое наше слово, — пояснил мрачно Оторок. — Она все время была рядом.
— Время истекает, — отрезала колдунья, и голос ее из мяуканья кошки превратился в уверенный, чистый голос, каким было произнесено приветствие. — Или мы уходим сейчас, или вы принимаете последний бой.
Говоря, колдунья вскинула руку, сотворяя причудливые пассы. Второй рукой она бросила небольшой камешек, совершенно обычный с виду. Долетев до земли, камешек не отлетел, ударившись о поверхность, а канул, словно в воду. И тотчас, будто по воде, побежали по поверхности земли круги. А там, где эта круговая волна пробегала, оставалась абсолютно гладкая поверхность, непрозрачно-черная, как лужа густой нефти. Только лужа эта имела совершенно правильную форму круга, и поверхность ее не нарушалась ни единой проплешиной ряби.
— Мы уходим! — скомандовал Алексей, приняв решение. — Что мы должны делать?
