Мистер Симпсон, казалось, готов был взорваться:
– Но это нарушает нашу сделку!
Андреа пожал плечами:
– Каким образом? Я освободил синьорину Лэнг. Она больше не находится под моим контролем. И я не могу заставить ее вернуться с вами.
– Вы сговорились! – И мистер Симпсон метнул на нее разгневанный взгляд. – Может, мне стоит забрать этот конверт обратно?
– Тогда подумайте еще раз, потому что я вовсе не собираюсь его отдавать. – Голос Андреа звучал жестко. – И давайте не будем отходить от реальности, синьор. Синьорина Лэнг и я встретились только в ночь похищения, и все это время она находилась здесь против своей воли. Два дня назад она, рискуя своим здоровьем и безопасностью, пыталась бежать. Так что не стоит беспокоиться. Думаю, она присоединится к своему будущему мужу тогда, когда сама этого захочет.
– И какие вы можете дать ему гарантии? – спросил мистер Симпсон.
– Мое клятвенное обещание, – спокойно сказал Андреа. Он прошел через комнату и открыл дверь. – До свидания, синьор. Не буду притворяться, будто общение с вами доставило мне удовольствие.
Мистер Симпсон пришел в замешательство. Не найдя, что еще сказать, он схватил свой кейс и гордо прошагал к двери. Через минуту взревел мотор, и машина отъехала от дома.
– Что за отвратительная маленькая жаба! – прокомментировала Мадди.
Андреа закрыл дверь и подошел к ней:
– Даже если и так, это было неразумно, Маддалена.
– Ты считаешь, мне нужно было отправиться с этой… этим типом?!
– Ты не раз говорила мне, как хочешь быть свободной, – напомнил он холодно. – И даже решилась на побег. Теперь, когда все закончилось и ты могла бы уехать, план меняется. Почему?
Неужели он не догадался? Неужели не почувствовал ее колебаний? Не догадался о причине ее внутреннего смятения?
– Не знаю… Наверное, я растерялась. Думала, приедет Джереми.
По крайней мере, это было правдой.
– Мне жаль, твоя вера не была вознаграждена, – сказал он без всякого выражения.
Она судорожно сглотнула.
– Но я уеду завтра, если Камилло будет свободен, чтобы отвезти меня. В Генуе я найду отель и буду ждать, когда появятся места на какой-нибудь рейс до Лондона.
«Если только… ты не попросишь меня остаться…»
– Насчет отеля не беспокойся. Я могу устроить, чтобы ты улетела завтра. А сейчас, – он протянул ей сложенный в два раза лист бумаги, – тебе стоит прочитать это письмо.
Письмо было написано от руки, в некоторых местах перо цепляло бумагу, едва не прорывая ее насквозь.
«Я, Найджел Сильвестр…»
Он признался во всем, без извинений и сожалений. Признался, что брал деньги со счетов зарубежных филиалов для своих личных операций. Все его рискованные вложения оказались неудачными, и он не смог покрыть недостачу, просто вернув деньги. Он понял – расследование Томасо Марчетти в Милане приведет его к тюремному заключению. Решив спасти себя любой ценой, Найджел намеренно повел следствие по ложному пути, чтобы представить своего бывшего друга как виновника. Он был уверен – на суде сфабрикованные им доказательства приведут к обвинению Марчетти. Но тот умер в тюрьме. Факты так и не были проверены…
Но теперь Найджел признавал – его бывший друг был неповинен в приписываемых ему преступлениях.
За этим следовали подпись и дата. Все.
Дочитав, Мадди вздохнула и вернула письмо Андреа.
– Ваш отец был его другом, – сказала она. – Тем не менее Найджел и слова не упомянул о том, что сожалеет о его смерти.
– Письмо было написано под давлением, а не по доброй воле. Он хотел только одного – чтобы я перестал публиковать материалы, которые у меня были.
– Когда… когда он узнал об этом?
Андреа пожал плечами:
– Не знаю.
– Не знаете? – Мадди горько усмехнулась. – Клянусь, это было тогда, когда вы поняли – он и пальцем не шевельнет, чтобы вытащить меня отсюда. И вы решили на него надавить.
– Это уже не так важно. Главное – он признался и мой отец оправдан. Вот что важно!
– И что вы будете делать дальше? – спросила Мадди. – У вас теперь есть его признание. Вы можете его использовать.
– Его признание нам было нужно только в качестве компенсации, – сказал Андреа. – Как и то, что он отказался от звания пэра – высокой чести, предложенной ему. Для Сильвестра этого наказания достаточно. А теперь… теперь мне осталось исполнить волю моей матери.
Он подошел к камину и, разорвав письмо, бросил его в огонь.
– О боже… – пробормотала Мадди. – Что ты сделал?! Ты сошел с ума? Ты уничтожил самую ценную улику!
– Но как он об этом узнает? – спросил Андреа. – Если только ты ему не расскажешь.
– Правосудие должно свершиться, – медленно проговорила она и вздохнула. – Я понимаю теперь, что имела в виду графиня. – Она помолчала. – Да… сегодня был большой день. Я думаю, мне нужно немного отдохнуть.
– Как хочешь. – Он прошел через комнату и открыл для нее дверь. – Дорогу помнишь или мне послать за Луизой?
– Не нужно. Теперь, наверное, я бы могла найти все твои потайные двери. Если бы мне это понадобилось.
– Точнее, те, которые ты уже успела увидеть. – Его улыбка была быстрой и вежливой. – За это время, – добавил он.
Мадди кивнула, ответив на его улыбку и, повернувшись, пошла к двери, чувствуя, как у нее дрожат руки.
Войдя в свою комнату, она бросилась ничком на кровать и уткнулась лицом в подушку.
«Что же мне теперь делать? О боже, что мне делать? – думала она. – Когда он был врагом, сомнений не оставалось. Да и смотрел он на меня по-человечески».
Нет! Он смотрел на нее как на женщину. Она почувствовала это в самый первый день и ответила… Сначала невольно, а потом и вполне осознанно, пытаясь смягчить опасную ситуацию.
По крайней мере, до сегодняшнего дня…
Она застонала, утопив стон в подушке.
– Нельзя, нельзя было позволить случиться такому, – шептала она, словно пытаясь умилостивить невидимые злобные силы. – Мне нужно было поверить ему, когда он сказал – все кончено. Нужно было уехать с этим отвратительным Симпсоном.
Потому что ничего – ничего не могло быть хуже неопределенности, в которой она теперь оказалась.
* * *
Когда Мадди открыла глаза, в комнате еще было светло, но в ванной уже горел свет и шумела вода. Через некоторое время в дверях появилась Луиза.
– Пора, синьора, – сказала она по-итальянски, показывая на часы. – Я помогу вам одеться.
Мадди покачала головой:
– Нет, спасибо. Я сама выберу.
