В любом случае трагедия была налицо, и Америка взорвалась от возмущения. Но «Лузитанию» просто «подставили». Британское адмиралтейство знало о местоположении лодки Швигера заранее. Ещё в 1914 году русские моряки потопили германский крейсер «Магдебург» и сумели поднять со дна освинцованные книги кодов и радиошифров. Россия поделилась удачей с союзниками, и радиоперехваты очень помогали в противодействии германским подводникам.
Вот и на этот раз вначале на охрану «Лузитании» у английских берегов ей навстречу был направлен эскорт из крейсера «Джуно» и нескольких эсминцев. А потом он был отозван.
Гибель «Лузитании» была выгодна и необходима всему англосаксонскому крылу Золотого Интернационала – как Вильсону и его хозяевам, так и англичанам. Мотивы были настолько прозрачны, что молва тут же указала на молодого военно-морского (его «снабженческая» карьера была ещё впереди) министра Черчилля.
Что ж, акцией с «Лузитанией» сэр Уинстон и впрямь сразу резко повышал свои акции на политической бирже Хозяев Мира. «Лузитания» не стала, правда, немедленным поводом к вступлению США в войну, но помогла как в этом смысле, так и в более ближних расчётах: резкие протесты США в адрес Германии прорвали блокаду Британских островов германскими подводными лодками лучше мощной эскадры.
Немцы были вынуждены сократить свою подводную активность, и американцы опять могли без особого риска снабжать Европу средствами для продолжения разорительных (для Европы) сражений.
МОРСКАЯ бойня притихла, сухопутная – продолжалась. Над окопами Западного фронта кружили шесть тысяч голубей. Однако это были не «голуби мира», а курьеры – крылатые почтовые служащие английской секретной службы. В окопах же нарастали ожесточение и усталость.
Бенито Муссолини рассорился с социалистами и напрочь забыл, что в 1913 году он баллотировался кандидатом от них, обличая милитаризм, национализм и империализм. Осенью первого военного года он ушёл из «Аванти», и 14 ноября 1914 года начала выходить его «Пополо д’Италиа». По обе стороны заголовка красовались цитаты из французского социалиста Огюста Бланки: «У кого есть железо, у того есть и хлеб» – и Наполеона: «Революция – это идея, нашедшая штыки».
Железа и штыков в Европе хватало, с хлебом было хуже. Не предвиделись пока и революции. Весь 1915 и 1916 год росли потери, росли и прибыли.
Не обходилось без провокаций. В Москве 28 мая 1915 года произошёл второй (первый был 11 октября 1914 года) чудовищный погром немцев-москвичей. Разрушения производили по плану, с ведома полиции.
В Афинах французские агенты во главе с де Рокфеем инсценировали нападение «агентов Вильгельма» на французское посольство и устраивали взрывы на греческих кораблях, объясняя их «германскими торпедными атаками». Делалось это с целью полного установления контроля Антанты над Грецией.
Полковник Лоуренс Аравийский бунтовал кочевые арабские племена, а сэр Эдуард Грей писал Вильсону секретные послания о необходимости-де мира и «искоренения милитаризма». Под последним подразумевался, естественно, милитаризм только германский, но никак не англосаксонский. Вильсон отвечал: надо же было обеспечить работой будущих историков.
Англичане, чтобы подбодрить приунывших русских «союзников», пригласили в Англию делегацию из шести журналистов и писателей (были там Немирович-Данченко, Корней Чуковский, Набоков).
Был и Алексей Николаевич Толстой. Потом он вспоминал: «Только и видно было добродушных – почти придурковатых – людей-рубах. Ты, мол, да я, мол, англичанин и русский – давай, парень, выпьем. Даже сэр Эдуард Грей, задававший тон всей политике, прикинувшись простачком, похохатывал. Другого стиля гостям не показывали».
Толстой за столом спросил Грея:
– Сэр, а вы часто бываете на континенте?
– О, нет, я там никогда не был, – мило улыбнулся тот в ответ.
– Почему?
– А я боюсь, что украдут мой чемодан! Ха-ха-ха…
22 сентября 1916 года Грей впервые употребил в переписке слова «Лига Наций». И сразу становилось ясно, что Лига задумывается как дымовая завеса над будущими военными приготовлениями к будущей, уже второй, мировой войне. И по части подобных «завес» англичане навострились как в переносном, так и в прямом смысле слова: дымовые завесы усиленно внедрял морской министр Черчилль.
Однако иногда и хитрый негодяй может дать маху. Соединённые Штаты уверенно и умело вели дело к такому исходу войны, какой сразу в Америке и задумывался, и всё же одна деталь очень уж явно обнажила тот факт, что военный пожар в Европе Америка тушила керосином.
Вышло это так…
12 декабря 1916 года Германия заявила о готовности «немедленно приступить к мирным переговорам». Со стороны немцев был тут, конечно, и двусмысленный маневр. Да и как же иначе, если войну-то все вели неправедную, алчную и хищническую. Но Германия действительно была не прочь замириться на приемлемых условиях.
Хотя бои шли на французской территории, в Германии всё явственней не хватало продовольствия и сырья. Сторонние наблюдатели говорили о «гениально организованном голоде» в Германии – не в смысле его намеренности, а в смысле чёткого распределения скудных пайков.
Итак, Германия – по заявлениям Антанты – «агрессор», предлагала мир. Антанта, если она была искренне против войны, должна была как минимум сразу же поддержать предложение немцев в принципе, объявить перемирие и начать мирные переговоры…
Однако мог ли Вильсон (то есть Капитал США) допустить, чтобы война закончилась не тогда, когда это решат за океаном?
И 18 декабря 1916 года «миротворец» Вильсон вместо простой поддержки предложения Германии обратился к воюющим державам с «мирной», но абсолютно неконкретной нотой. В ноте говорилось, что президент США «полагает, что наступило время получить от всех воюющих ныне держав соображения как об условиях, на которых война могла бы быть закончена, так и о формах, которые, по их мнению, могли бы быть признаны в качестве действительной гарантии против её возобновления или недопущения подобных конфликтов в будущем, дабы было возможно откровенно сравнить эти соображения…».
Президент уверял, что он «не предлагает мира, он даже не предлагает посредничества, он только предлагает, чтобы было приступлено к зондировке, дабы мы все – нейтральные и воюющие – могли узнать, насколько близка пристань мир для всего человечества, которое стремится к нему с настойчивым и всё увеличивающимся вожделением».
Несмотря на все заверения в обратном, было ясно, что «нейтральные» Штаты предлагают себя в роли международного арбитра, но такой вариант для немцев был по ряду причин неприемлем… И они резонно ответили Вильсону, что мир должен быть достигнут в прямых переговорах только между участниками войны.
Немцы были, вообще-то, правы: «двое дерутся – третий не встревай!». В истории прецеденты посредничества третьей стороны имелись, конечно, но это был не тот случай. Однако англо-французы уже так залезли в американские долги, что оттуда не получалось даже «чирикать» – положительной реакции на предложение Германии о переговорах от Антанты не последовало. Правда, державы «сердечного Согласия» «самым дружественным, но решительным образом» протестовали «против приравнения, проведённого в американской ноте, между двумя группами воюющих…», но это был, по сути, «бунт на коленях».
